Женщина в озере

– Мне угодно услышать, – немедленно отозвался инспектор Квин без следа триумфа в голосе, – условия вашего завещания.

Эллери насторожился.

– Я не сообщу вам их прежде, чем вы пообещаете мне, что в газеты не попадет ни слова.

– Обещаю.

– А вы, молодой человек? Вы ведь его сын?

Эллери прямо посмотрел ей в лицо. Она перевела взгляд на доктора Инниса. Тот стоял у стены, бледный как полотно.

– В моем завещании три пункта, – холодно начала Старуха. – Первое: после моей смерти все мое состояние получат пережившие меня дети. Оно будет разделено поровну.

– Да? – живо спросил инспектор Квин.

– Второе: мой муж, Стефан Брент, в разделе не участвует. Это относится к основному имуществу и к доходам. Он исключен. Ему ни пенни. – Ее челюсти лязгнули. – Я содержала их с Гочем тридцать три года. По-моему, достаточно.

– Продолжайте, миссис Поттс.

– Третье: я – президент совета директоров компании «Поттс шу». После моей смерти совет изберет нового президента. Совет должен состоять из всех моих детей, и я специально требую, чтобы Симон Андерхилл, заведующий фабриками, тоже имел право голоса. Я не знаю, согласуется ли мое завещание с законами, – прибавила она со странным смешком, – но вряд ли им рискнут пренебречь. Меня никто не смел ослушаться при жизни, надеюсь, что не ослушаются и после смерти. Это все, джентльмены, теперь уходите.

– Необычайная женщина, – пробормотал Эллери, когда они покинули комнаты Старухи.

– Да, тут копам делать нечего, – вздохнул его отец. – Это случай для психиатров.

По дороге они столкнулись с Чарли Пакстоном, и все вместе прошли в холл.

– Доктор Иннис остался с Корнелией? – спросил Чарли.

– Да. Интересно, у него большой гонорар?

– Точно не скажу. Но этот пройдоха получает прилично.

– Она сообщила нам содержание своего завещания, – проворчал инспектор Квин.

– Отец сумел ее обработать, – усмехнулся Эллери. – Кстати, где хранится документ?

– Вместе с прочими бумагами, в ее спальне.

– Давно он был составлен?

– Нет, недавно. Сперва у нас возникли разногласия по поводу ее многочисленных устных «инструкций». Я не хотел их учитывать, но она не соглашалась, в результате Старуха все же настояла на своем.

– Она заявила, что не оставляет мужу ни цента, – сказал инспектор Квин. – Это верно? Я всегда считал, что такое невозможно.

– Теперь все переменилось, – пожал плечами адвокат. – Вступил в силу закон от 31 августа 1930 года, в котором подобные действия разрешаются.

– Почему отец Сэлли лишен наследства? – резко спросил Эллери.

Чарли вздохнул.

– Ты просто не понимаешь эту дьяволицу, Эллери. Хотя Корнелия Поттс и вышла замуж за Стефана Брента, он никогда не был и не будет подлинным Поттсом.

– А брачный договор? – сухо поинтересовался инспектор.

– Тут дело другое. Дети – часть ее самой, поэтому они – Поттсы, что, однако, не относится к Стиву. Вы думаете, Тэрлоу преувеличивает почтение к имени? Нет. Но откуда это у него взялось? От Старухи. Она буквально вбила в сына фамильную гордость. – Чарли нахмурился. – Мне тяжело говорить, инспектор, но по грубым подсчетам, после уплаты налогов и всего прочего, ее наследство составит около тридцати миллионов долларов.

Эллери присвистнул.

– Но это значит, – сказал инспектор, – что при жизни Боба Поттса каждому из шести детей причиталось по пять миллионов?

– Неприятная арифметика, – тяжело вздохнул его сын. – Оставить пять миллионов долларов женщине, подобной Луэлле!

– Не забудьте Горация, – заметил Чарли, – и еще Тэрлоу. На пять миллионов Тэрлоу сможет накупить целую гору оружия.

– Итак, по смерти Роберта осталось пять наследников, – продолжал инспектор. – Убийство, следовательно, прибавило каждому по миллиону баксов. – Он потер руки. – Посмотрим, что мы имеем теперь. Наши активные подозреваемые: Корнелия, ее муженек, майор Гоч, Луэлла, Гораций и Мак.

Эллери кивнул.

– Только у кого-то из них была возможность переза: рядить револьвер.

– Верно. Корнелия – первая. – Инспектор усмехнулся. – Видит бог, я никогда не думал, что мать способна убить сына, но, столкнувшись с этой семьей, я уже ничему не удивляюсь.

Чарли покачал головой.

– Она действительно ненавидела Роберта, впрочем, как и всех детей от Стива, но чтобы убить…

– Всякое на свете бывает, – хмуро изрек Эллери. – Тем более, если дело касается сумасшедшей.

– По-моему, Старуха просто эксцентрична, но здорова.

– Она и в здоровом состоянии способна смертельно ненавидеть. А что теперь поделывает муж?

– Вряд ли у Стива был мотив для убийства, – запротестовал Чарли. – С тех пор, как он исключен из завещания…

– Кстати, – прервал его Эллери, – что известно семье о содержании документа?

– Старуха не побоялась все им открыть, – сказал Чарли. – Во всяком случае, Стив не заинтересован в наследстве. Его бы я не принимал в расчет.

– К тому же, – добавил инспектор Квин, – не стоит отбрасывать тот факт, что Стефан Брент-Поттс совершенно нормальный человек, а совершенно нормальный человек не способен хладнокровно убить собственного сына.

– Стив любил Боба, – продолжал Чарли, – по-моему, даже больше, чем Мака и Сэлли. Сейчас на него просто смотреть страшно.