Женщины, которые вдохновляли

Она не была красавицей, но обладала большим шармом, женским магнетизмом, от нее исходили флюиды, которые околдовывали мужчин.

Не случайно известный французский книгоиздатель и коллекционер живописи Пьер Аржилле как-то сказал:

— Эта женщина обладала необычайной притягательностью…

Большинство современных мужчин, которые видели Елену на фотографиях, тоже удивлялись.

Но отнюдь не ее притягательностью, а тому, как эта, весьма серенькая с точки зрения внешности женщина, могла влюблять в себя таких видных мужчин, какими были Элюар, Эрнст и сам Дали.

Здесь надо сказать вот о чем.

И Элюар, и Эрнст, и Дали были не просто мужчинами, они были в первую очередь поэтами и художниками со своим особым видением.

И что происходило в их не совсем здоровом подсознании (сюрреалисты и кубисты не могут быть здоровыми по определению) не поддается никаким объяснениям.

Да и как объяснить то, что великий Блок увидел в совершенно ординарной дочери Менделеева именно свою Музу?

А та же Ольга Хохлова?

Да она была балериной, но кто бы о ней вспомнил, если бы она не стала женой Пикассо?

Поэтому к выбору той или иной женщины такими неуправляемыми людьми нельзя подходить с критической точки зрения.

Особенно если учесть, что многим из них их музы являлись во снах и галлюцинациях.

Увидев Елену и решив, что это именно она посещала его в его сновидениях, Дали сразу решил для себя: отныне Гала принадлежала ему.

Помните отрывок из «Мастера и Маргариты», в котором Мастер рассказывает поэту Ивану Бездомному (само собой понятно, что в сумасшедшем доме) о своей первой встрече с Маргаритой?

«Дальше? — переспросил гость, — что же, дальше вы могли бы и сами угадать. — Он вдруг вытер неожиданную слезу правым рукавом и продолжал: — Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!

Так поражает молния, так поражает финский нож!

Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и что она жила с другим человеком, и я там тогда… с этой, как ее…

— С кем? — спросил Бездомный.

— С этой… ну… этой, ну… — ответил гость и защелкал пальцами.

— Вы были женаты?

— Ну да, вот же я и щелкаю… на этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое… музей… впрочем, я не помню.

Так вот она говорила, что с желтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец ее нашел, и что если бы этого не произошло, она отравилась бы, потому что жизнь ее пуста.

Да, любовь поразила нас мгновенно. Я это знал в тот же день уже, через час, когда мы оказались, не замечая города, у кремлевской стены на набережной.

Мы разговаривали так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет. На другой день мы сговорились встретиться там же, на Москве-реке, и встретились. Майское солнце светило нам. И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой».

То же самое случилось с Дали и Еленой.

Осознание этого пришло к художнику как озарение, он был настолько потрясен, что даже не смог нормально с ней разговаривать.

На него напал истерический смех.

Он катался по полу и никак не мог остановиться. Елена смотрела на него с любопытством.

И это «с любопытством» говорит о многом.

Любая другая женщина смотрела бы на подобную картину скорее с испугом. У нее испуга не было.

Более того, совершенно не стесняясь присутствия мужа, она нежно произнесла:

— Мой маленький мальчик, мы никогда не покинем друг друга!

Что это было, и по сей день не могут объяснить многие биографы Дали.

И мнение здесь разделились.

Одни утверждают, что Елена была прагматичной особой и выбирала не мужа, а красивую и беззаботную жизнь.

Другие уверены в том, что она сама была под стать художнику.

Поскольку трудно представить себе нормальную женщину, которая через пять минут знакомства с катавшимся по полу в истерике мужчиной заявляет ему о том, что она навсегда останется с ним. Да еще в присутствии мужа и других гостей…

Как это было ни прискорбно для Элюара, но в ту самую минуту она бросала не только мужа, но и дочь.

А вот чего — авантюризма или глубокого расчета — оказалось в этом решении больше, мы предоставляем судить вам самим.

Поникший поэт собрал чемоданы и на следующий день покинул прибежище Сальвадора Дали, получив за потерю жены своеобразную компенсацию в виде собственного портрета.

— Я, — пояснил Дали, — чувствовал, что обязан запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз…

Как бы там ни было на самом деле, но с того самого дня Елена стала музой, помощницей, любовницей, а затем и женой великого художника.

Что же касается Элюара, то, по словам их общего приятеля, он «одновременно и страдал без своей Музы, и с настоящей радостью приветствовал ее роман с Дали».

В общем, это был комплекс сюрреалиста.

Конечно, у него появилась новая пассия по имени Нуш.

Но какая-то непреодолимая сила по-прежнему влекла его к Гале, и время от времени та снисходила до него.