Женщины, которые вдохновляли

Надо полагать, что и сам художник по-настоящему жить и радоваться жизни Карл Брюллов начал именно в Италии.

В 1828 году Карл Брюллов порвал с «Обществом поощрения художников» из-за нерегулярной высылки ему положенной стипендии.

Зарабатывать на жизнь он стал частными заказами, которые приносили ему хорошие деньги.

Но главное было даже не в деньгах, а в той свободе, которую постепенно обретал Брюллов, становясь «вольным художником».

В то время Брюлов начал работать над заказанной жившим в Италии милилонером А. Н. Демидовым картиной «Последний день Помпеи».

Демидов организовал художнику поездку в Помпеи, чтобы сделать на месте ряд эскизов, и заключил с ним контракт, обязывавший Карла завершить полотно к концу 1830 года.

Однако сроки постоянно переносились.

В результате самое значительное полотно Карла Брюллова итальянского периода, было закончено лишь в 1833 году.

Но «Помпея» — не только катастрофа, зашифрована здесь и романтическая история любви.

Как и древняя Помпея его любовь оказалась разрушенной.

Сначала царем, а потом и самим временем…

Впервые он увидел ее в доме князя Григория Ивановича Гагарина, посла России при Тосканском дворе.

Именно там, в конце званого ужина, появилась статная рослая женщина, показавшаяся художнику воплощением той особой красоты, на которую хотелось смотреть постоянно.

Это была та самая Юлия Самойлова, с которой мы начали наш рассказ.

Это она там, в столице Франции, превратилась в старуху, а тогда, в Италии она являла собою великосветскую красавицу, приятную во всех отношениях.

Дочь генерала, внучка двух графов (Палена и Павла Скавронского, внучатого племянника Екатерины I) и графини Екатерины Энгельгардт, родилась в 1803 году.

Через год ее родители развелись, и девочка осталась на попечении своей бабушки Екатерины Васильевны Скавронской, которая после смерти супруга вышла замуж за графа Юлия Помпеевича Литту.

На самом деле этого человека звали Джулио-Ренато Литта-Висконти-Арезе.

Он родился в 1763 году в Милане и по своему происхождению принадлежал к одному из самых знатных итальянских родов.

Он вел свое начало от миланского графского рода Висконти, связанного близкими узами родства с герцогским семейством Франческо Сфорца, столь знаменитым в истории Италии.

С семнадцати лет он был записан в рыцари Мальтийского ордена, в девятнадцать начал военную службу.

В 1789 году граф прибыл в Санкт-Петербург и поступил на русскую службу в чине капитана 1-го ранга с пожалованием генерал-майорской степени.

Влюбившись в Екатерину Васильевну Скавронскую, граф осмелился вступить с ней в брак, вопреки орденским правилам, свято хранившим обет безбрачия.

Сам император Павел I просил об этом Папу, и тот дал свое высочайшее согласие.

Граф Литта владел несметными богатствами, а законных наследников у него не было.

После смерти жены в 1825 году он удочерил Юлию и окружил ее отцовской любовью.

Когда Юлия переехала в Италию, граф писал ей нежные письма, в которых рассказывал о себе и о петербургских новостях.

Она предлагала ему перебраться в Милан, однако граф ссылался на то, что не может жить в Италии и только в России чувствует себя способным служить и быть полезным.

В 1825 году Юлия вышла замуж за графа Николая Александровича Самойлова, флигель-адъютант лейб-гвардии Преображенского полка.

Это был богатый и весьма незаурядный человек.

Он был молод, весел и красив, с ним дружил сам Пушкин.

Но брак оказался не долгим. Николай оказался заядлым дуэлянтом и картежником, любил вино и шумные компании.

Юлию он никогда не любил.

Этот брак устроила мать Николая, которая мечтала женить сына на богатой невесте.

Да и сам Самойлов страстно любил другую женщину.

В 1827 году они развелись, и Самойлов отвез графиню к её отцу, вернув то, что осталось от почти промотанного им приданого бывшей супруги.

А осталось от него не много.

Конечно, их пытались свести.

Но ничего из этого не вышло.

В конце концов, граф Самойлов отбыл в действующую армию, и сослуживцы говорили о его удивительной храбрости и презрению к смерти.

Графиня жила в своем имении Графская Славянка близ Павловска.

Если верить слухам, то там она дала волю своим едва сдерживаемым страстям и чуть ли не каждую неделю меняла любовников.

Ее дом был с утра и до утра был полон молодых офицеров, петербургских повес, заезжих иностранцев, светских львов и знаменитостей.

Шампанское лилось рекой, а забавы разудалой компании превосходили все границы дозволеного.

Дело дошло до государя, и он потребовал от Юлии продажи имения, что она и исполнила.

— Ездили не в Славянку, — высокомерно сказала так, в которой текла царская кровь, посланцу императора, — а к графине Самойловой, и где бы она ни была, будут продолжать к ней ездить…

Всегда непредсказуемая, Юлия Павловна слыла оригиналкой и в Италии.

Атмосфера блеска окружала ее везде.

У графини собирался цвет итальянского общества — композиторы, артисты, художники, дипломаты. Она покровительствовала молодым дарованиям, нередко оплачивала постановки опер в «Ла Скала».

В те времена среди ее гостей были молодой Верди, Россини, Доницетти, Беллини, Пачини.