Женщины в Иране, 1206–1335 гг.

Персидские источники не очень конкретны в отношении принадлежности орд потомкам Чингисхана. Например, и Рашид ад-Дин, и Банакати отмечают, что у Угедэя было четыре главных хатун, но упоминают только первых двух: Боракчин-хатун, которая была старшей женой, и Дорегене-хатун[219]. Нет никаких указаний на то, что у первой была своя орда, в то время как у второй она явно была, что позволило ей принять на себя регентство в империи[220]. Разница между этими женщинами заключалась в том, что у Боракчин не было сыновей от хана, и поэтому она не могла распоряжаться своим имуществом. Из наложниц упоминается только Эркене, мать шестого сына Угедэя Кадан Огула [Thackston 1968,1: 631; Boyle 1971: 27][221]. Любопытно, что Рашид отмечает, что он был воспитан в орде Чагатая, в то время как те, кто был рожден от жены хана (например, Гуюк), похоже, воспитывались в орде своей матери. Аналогичная ситуация описывается в рассказе о женах второго сына Чингисхана — Чагатая[222]. Хотя у него было много жен, две из них были старше остальных: Есулун-хатун и ее сестра Тоген-хатун[223]. Однако сын Чагатая Муджи Яя родился не от одной из этих хатунов, а от девушки-рабыни. Она была в орде Есулун и подверглась насилию со стороны Чагатая, пока его жена была в отъезде. Этот эпизод не только указывает на существование орды Есулун, но и определяет статус сына, родившегося от этой незаконной связи. Упоминается, что Чагатай «не признал Муджи Яя и дал ему меньше войск и земель» [Karimi 1988–1989,1: 534; Boyle 1971: 136][224].

Что касается Китая, информации об уделах женщин во времена Хубилая немного. По свидетельству Марко Поло, у Хубилая было четыре главных жены, и только их сыновья имели право на власть. Но, что более важно, он упоминает, что у каждой из них был свой двор, с которым было связано более десяти тысяч человек [Polo 1903,1: 356]. Однако некоторые источники не указывают только четырех, а называют множество жен [Karimi 1988–1989, II: 612–615; Boyle 1971:241–245; Thackston 1998, II: 865–868][225]. Из этих упомянутых Марко Поло орд только орда Чабун, жены Хубилая, хорошо известна и отмечена учеными [Rossabi 1989:16]. Таким образом, чтобы иметь право на орду, женщине требовалось не только быть старшей женой или произвести на свет сына, но выполнить оба эти условия в одно и то же время[226]. Однако на территории Ирана эта формула не применялась. Хотя Докуз-хатун не родила Хулагу сыновей, Рашид ад-Дин наделяет ее статусом старшей жены, потому что «она была женой его отца» [Thackston 1998, II: 963]. Согласно Мустафи, у Хулагу было семь главных жен, но Докуз среди них не упоминается [Ward 1983: 206–207]. Такое расхождение в источниках может быть результатом того, что статус правительницы Ирана был чистой импровизацией: в ней возникла необходимость, когда Хулагу решил присвоить себе эти территории, в то время как позднее Рашиду понадобилось обосновать положение этой женщины [Shir 2006; Brack 2016]. С другой стороны, Мустафи, писавший в середине XIV века, не видел необходимости оправдывать правление Докуз-хатун, а Рашид ад-Дин не мог ставить под сомнение легитимность своего покровителя Газан-хана. Однако, несмотря на то что Докуз не была старшей женой и не имела сына от Хулагу, она управляла ордой, которая сохранялась в качестве орды хатун для всех поколений хулагуидских женщин вплоть до XIV века. Примеру Докуз, похоже, последовали и другие женщины в Государстве Хулагуидов во второй половине XIII века. Несмотря на то что от первого мужа (Абака) у нее была только дочь и ни одного сына, а от второго (Аргуна) детей не было вообще, Булуган-хатун «Бозорг» имела свою собственную орду[227]. У нас мало информации о ее дочери, кроме упоминания о ее браке с Тогеномбугой[228]. Почему же при таких обстоятельствах Булуган получила орду? Тому есть две возможные причины. Во-первых, Рашид говорит, что, поскольку Абака любил ее так сильно, она была поставлена выше двух других его жен, на которых он уже был женат [Thackston 1998, II: 1056; 1994: 515]. Из этого следует, что личная привлекательность хатун может быть достаточной причиной для предоставления ей орды[229]. Во-вторых, поскольку она не могла иметь сына, она занималась воспитанием ханского внука Газана как своего собственного ребенка [Thackston 1998, II: 1212][230]. В одном любопытном месте Рашид ад-Дин утверждает, что Абака решил, что, поскольку Булуган собиралась выступать в роли приемной матери Газана, ее орда будет принадлежать ему после ее смерти [Thackston 1998,1:1208–1210; 1994: 590–591]. Эти два обстоятельства могут быть причиной того, что Булуган получила орду, которая, как мы увидим ниже, в итоге сыграла ключевую роль в политическом развитии монгольского Ирана после ее смерти.