Женский хор

Она великолепна, выглядит и чувствует себя превосходно, пришла обновить рецепт на гормональные препараты и призналась, что уже пять месяцев у нее есть друг и познакомились они за несколько дней до ее отъезда в Монреаль на операцию (кстати, она снова поблагодарила тебя за то, что ты договорился об операции, и за ужин, на который вы с Полин ее пригласили перед ее возвращением во Францию). Она сказала, что, хотя их история еще совсем молодая (как и они сами: он старше ее всего на два года), «пока все нормально». На самом деле она светилась счастьем, операция прошла успешно, шрамы незаметны, и (ты знаешь, какой отважной может быть Стефания) она даже захотела показать нам результат! Джинн мягко ответила, что в этом нет необходимости, раз Стефания чувствует себя хорошо, но добавила, что техника, которой воспользовалась Стефания, ей очень интересна, не может ли она дать ей координаты хирурга? Эти данные, разумеется, были в карте пациентки, и разговор ушел в сторону (поскольку Стефания начала отвечать на вопросы Джинн, которая была восхищена ее неуемной энергией и проявила интерес к проблеме третьего пола в целом) и зашел о необходимости защищать транссексуалов от мясников, которые орудуют в нашей стране, и о тысяче и одном административном препятствии, которые Штаты возводят на пути людей третьего пола. Было что-то успокаивающее в том, что я сидел в кресле ученика и слушал, как Стефания объясняет Джинн, возмущение которой росло на глазах, что во Франции предпочитают выделять деньги на отпуск по болезни, пособия малоимущим и компенсацию за инвалидность, а не на то, чтобы превратить мсье в мадам (или наоборот), Франсуа во Франсуазу (или наоборот). Я наблюдал то, за что мы столько лет боролись: обмен информацией между гиперинформированной пациенткой и компетентным и открытым целителем. Сегодня, более чем когда-либо, крепкое физическое и психологическое здоровье Стефании подчеркивало подлость и абсолютную глупость тех, кто навязывает людям третьего пола бесчисленные психиатрические экспертизы, а в худшем случае просто стерилизует их!

Эта беседа могла бы продолжаться еще много часов, если бы Стефания не сказала: «Вот я все говорю и говорю, а на самом деле я пришла из-за своей подружки, которой нужен совет врача».

Джинн: «Вы хотите, чтобы мы записали ее на консультацию? Мы можем ответить ей письменно, если ей так удобнее».

Стефания: «Нет, если честно, она пришла со мной, на прием она не записывалась. Я знаю, уже поздно, но не могли бы вы ее принять? Она в зале ожидания».

Разумеется, мы согласились. Стефания ушла за своей подругой Багией, ввела ее в кабинет, познакомила нас и вышла, чтобы Багия рассказала нам обо всем сама. На ней был хиджаб, полностью закрывающий лицо. Она сказала, что ей шестнадцать лет, и показала нам свои фотографии, когда она была маленькой девочкой. В подростковом возрасте (который начался, когда ей исполнилось четырнадцать с половиной) ее внешность начала меняться: голос стал ниже, стала расти борода (тут она открыла лицо), – и, что особенно мучительно, у нее начались эротические сны, во время которых она обливалась потом, половые органы горели и появлялись вязкие выделения – не из влагалища, а из… эрегированного клитора.

«Пережив» прием двух эндокринологов (одна из них была женщина, но оба врача были воспитаны бывшим наци), которые даже не потрудились ее осмотреть, а сразу объявили: женщина-врач – опухоль надпочечника, мужчина-врач – хромосомную аномалию, и они оба пытались навязать ей госпитализацию для «полного обследования» (разумеется, в клинике), Багия отказывалась идти к другим врачам. Поскольку Багия – подросток, одаренный яркой индивидуальностью, и поскольку в экстремальной ситуации люди нередко принимают экстремальные решения, через несколько месяцев она решила, к величайшему сожалению своей матери и младшей сестры, скрыть произошедшую с ней перемену под обликом набожной молодой женщины, покрыв голову и лицо. Отец – международный адвокат, который часто бывает в отъездах, – воспринял это не очень хорошо: он хотя и мусульманин, но не догматик. Но он человек добрый, любит дочь и считает, что у нее это пройдет, тем более что она носит кеды и джинсы. Очевидно, ни мать, ни младшая сестра не объяснили ему, что от него скрывают , им не хотелось его беспокоить или травмировать, и они держали это в секрете «между нами, женщинами». Тем самым они загнали себя – и прежде всего Багию – в тупик.

Мы ее внимательно выслушали, и я заметил, что Джинн рассказ девушки очень взволновал. Самым мучительным для Багии было то, что она не понимала, что с ней происходит, не могла найти этому ни одного рационального объяснения. Она проштудировала все сайты по этой теме и поняла, что она – человек третьего пола, но под шквалом самых разных мнений, которыми напичканы всякие форумы, в своих рассуждениях она тоже зашла в тупик. Все ситуации половой амбивалентности казались ей катастрофой, и ее замешательство только росло.