Женский хор

Я посмотрела на окна. Темно. Это нормально, ведь сейчас февраль, а в такой холод день начинаться не торопится.

Что я несу?

Часы на декодере, под телевизором, показывали четко 5:45. Значит, линзы я не сняла.

Почему я не сплю?

Ммммггг… Накануне вечером Сесиль заставила меня выпить. Когда количество алкоголя в моей крови снижается, уровень андрогенов повышается, и мой пик Монблана – моя маленькая дубинка – моя палка встает в этих слишком узких трусиках.

О чем я думаю?

0 чем я думаю сейчас, два года спустя после того как я успешно, во-первых, потеряла Пьеро, с которым у меня впервые в жизни получились продолжительные отношения; во-вторых, напустила на себя вид умной, целомудренной девушки, для которой самое главное – учеба, а не парни, которые попадаются ей на пути; в-третьих, провалилась в интернатуре; в-четвертых, пережила один, потом два, потом три, потом четыре, потом пять отказов, угнетенных (Ты видела мои оценки, я сейчас, правда, не в настроении), агрессивных (Ты сможешь потребовать любую должность, какую захочешь…), капризных (Прости, я уверен, что ты очень милая, но я не могу спать с девушкой, которая целый день копалась в трупе) или испуганных, потрясенных, злобных (Убирайся прочь, ты больная, как же это мерзко), и полдюжины половых актов. Наконец я, наивная Silly Sweet Daddy’s Girl [63] , решила, что, если парни настолько глупы, чтобы прогнать девушку, которая просит ее трахнуть, нужно придумать план действий. Я разработала стратегию, которую считала безошибочной: во-первых, найти парня, уверенного в себе, который не убежит, как только я с ним заговорю; во-вторых, не говорить ему, чем я занимаюсь; в-третьих, прикинуться глупенькой; в-четвертых, не раздеваться прежде, чем он ляжет в постель; в-пятых, расстегнуть лифчик и занять его глаза-руки-рот, водя сиськами по его носу; в-шестых, возбудив его и доведя до беспамятства, ласкать его член одной рукой, а другой крепко давить на грудь, чтобы он не мог встать, и потом, когда он будет готов, и я тоже, мне останется только его отпустить, быстро перевернуться и подставить ему бедра. Вперед, ковбой! Сам решай, бери меня как хочешь, у тебя есть выбор, если ни мой мозг, ни мой голос, ни мой хвостик тебя не отпугнули, тот тут уж мне нельзя быть сложной и показывать свое отчаяние… Папочка, зачем же мне быть особенной и обладать этой лишней штучкой, если никто меня не хочет?

On the road to perdition [64] я могла бы потерять гордость, задницу и здоровье, если не жизнь, если бы перед тем, как опробовать этот самоубийственный план на первом встречном, я не встретила его.

Он сидел за единственным полусвободным столиком в кафе на первом этаже торгового центра «Shogun». Он поднял глаза и улыбнулся, увидев меня с кучей вещей под мышкой и чашкой кофе в руке. Я подошла к нему и с грохотом опустила все это на стол у него перед носом.

Он читал «Золотую тетрадь» [65] .

Не раздумывая, я выпалила:

– Не много я видела парней с такой книжкой.

Он поднял голову, помолчал секунду и, усмехнувшись, ответил:

– Ах, это? Чисто из профессионального интереса.

– Чем ты занимаешься?

– Я психолог-клиницист. Поскольку три четверти моих пациентов – женщины, мне просто необходимо понять, что у них в голове.

– Читая Лессинг?

– Читая романы.

– Вульф? Бовуар? Или… Барбара Картленд?

– Эти и многие другие, – ответил он, не дрогнув. – Миллер, Буковски, Апдайк, Рот, Ирвинг…

– Писатели-мужчины помогают понять женщин?

– Чтение помогает мне понять их обоих, мой капитан. – Он прислонился спиной к стене, вытянул руки и указал на мои книги. – Это лучше, чем трактаты по хирургии…

Через три четверти часа состязания в ораторском искусстве я нехотя оторвалась от его улыбки, предварительно выманив у него номер мобильного (я научилась никогда не давать свой).

Я позвонила ему в тот же вечер.

– Мда.

– Это… я, Жан.  – Я вдруг поняла, что не знаю его имени и свое тоже не называла.

Он помолчал долю секунды и сказал:

– Я Жоэль. Очень рад слышать твой голос. Я по нему скучал.

*

Через час я пришла к нему, еще раз прокрутив в голове свой маленький сценарий. Мне было очень страшно. Страшно оттого, что я так сильно захотела его через двадцать минут телефонного разговора. Страшно, несмотря на все свои стратегии, бросаться в объятия мужчины, с которым я знакома всего один день. Страшно, потому что я чувствовала: он – не приключение на один вечер, на одну ночь, на одну неделю. Страшно, что он испугается моего желания и моей атипичной анатомии.