Женский портрет

– О, – отмахнулся мистер Бантлинг, – мы не сомневались в том, что вы захотите знать последние новости. – Изабелла смутно отметила про себя: хоть в чем-то Генриетта согласилась с ним. Тем временем мисс Стэкпол вернулась и привела служанку, которую застала как раз в тот момент, когда та доказывала свою полезность: сметливая девушка не потерялась в толпе, но занялась багажом хозяйки, поэтому последнее теперь было готово покинуть вокзал. – Скажу тебе так: и думать не смей о том, чтобы сегодня ехать за город, – велела подруге Генриетта. – И неважно, идет туда поезд или нет. Отправишься прямиком на Уимпол-стрит. В Лондоне и уголка не снять, но я для тебя один таки застолбила. Не римский дворец, хоть переночевать и сойдет.

– Я сделаю все, как скажешь, – уступила Изабелла.

– Скажу, что ты едешь и ответишь на вопрос-другой.

– И ни слова про ужин, не так ли, миссис Осмонд? – шутливо заметил мистер Бантлинг.

Генриетта бросила на него пристальный испытующий взгляд.

– Смотрю, вы торопитесь разжиться собственным! Ждите завтра в десять утра на вокзале Паддингтон.

– Не надо приходить ради меня одной, мистер Бантлинг, – попыталась отговорить товарища Изабелла.

– Он придет ради меня, – заявила Генриетта, провожая подругу к наемному экипажу. И позднее, в просторном сумрачном салоне на Уимпол-стрит – справедливости ради, отмечу, что ужин ждал и был приличен, – она наконец задала те самые вопросы, которые упомянула еще на вокзале. – Муж устроил тебе сцену по поводу поездки? – таков был первый из них.

– Нет, не сказала бы.

– Так он не возражал?

– О, еще как возражал. Просто не было того, что ты называешь сценой.

– Что же тогда было?

– Очень тихий разговор.

Некоторое время Генриетта присматривалась к гостье.

– И наверняка сродни адской пытке, – заметила она потом. Изабелла не стала отрицать того, что разговор походил на адскую пытку. Лишь ограничилась прямыми ответами на вопросы Генриетты, благо те были вполне однозначны. Ничего нового она не сообщила. – Что ж, – сказала наконец мисс Стэкпол, – у меня всего одно критическое замечание: надо ли было обещать маленькой мисс Осмонд вернуться?

– Я уже сама не понимаю, – ответила Изабелла. – Хотя тогда все было ясно.

– Раз уж ты забыла причину, то, видимо, и не вернешься.

Изабелла выждала немного.

– А может быть, найду другую.

– Точно не достойную.

– За отсутствием достойной причины сойдет само обещание вернуться, – предположила Изабелла.

– Да, и потому оно мне не по нраву.

– Давай сейчас не будем об этом. Пока у меня есть немного времени. Отъезд дался нелегко, так во что выльется возвращение?

– Ну, Осмонд хотя бы не устроит сцену! – с большим значением сказала Генриетта.

– Так ведь устроит, – мрачно ответила Изабелла. – И сцена будет не на раз: она растянется на всю мою оставшуюся жизнь.

Некоторое время обе женщины сидели, размышляя над этим выводом, а после мисс Стэкпол, дабы сменить, по просьбе Изабеллы, тему, внезапно объявила:

– Я побывала у леди Пенсл!

– Ах, так приглашение все же пришло!

– Да, спустя пять лет. На сей раз она соизволила меня принять.

– Неудивительно.

– Намного меньше удивительно, чем, как мне кажется, ты думаешь, – сказала Генриетта, глядя куда-то вдаль. Потом, резко обернувшись, прибавила: – Изабелла Арчер, прошу твоего прощения. За что? За то, что критиковала тебя, а сама зашла еще дальше. Мистер Осмонд хотя бы родился по ту сторону Атлантики!

Изабелла не сразу ухватила смысл ее слов: он был весьма тщательно или, по крайней мере, остроумно замаскирован. В данный момент рассудок Изабеллы не занимала комичность положения, однако созданный подругой образ она встретила коротким смешком. Немедленно оживилась и, слегка – но под стать случаю – перебрав с жаром, выпалила:

– Генриетта Стэкпол, ты что же это, намерена оставить родину?!

– Да, бедная моя Изабелла, так и есть. Не стану даже пытаться отрицать. Прямо говорю: я собираюсь выйти замуж за мистера Бантлинга и осесть тут, в Лондоне.

– Очень странно, – улыбаясь, сказала Изабелла.

– Что ж, да, полагаю, все так. Я пришла к этому мало-помалу. Думаю, знаю, на что иду, не знаю только, как это объяснить.

– Свой брак и не объяснить, – ответила Изабелла. – А твой и не нуждается в объяснениях. Мистер Бантлинг – не загадка.

– Да, он и не сухая шутка, и не вершина американского юмора. У него прекрасная натура, – продолжала Генриетта. – Я изучала его много лет и вижу насквозь. Он понятен мне как стиль хорошего проспекта. Он не большого ума человек, но сам ценит интеллект. С другой стороны, не преувеличивает его значения. Не то что мы в Соединенных Штатах.

– Ах, – сказала Изабелла, – ты и впрямь изменилась! Ни разу ведь прежде не отзывалась дурно о родной стране.

– Я лишь говорю, что мы оба чрезмерно влюблены в силу мозга, а это, в конце концов, не самый банальный недостаток. Но да, я изменилась, для брака женщина должна сильно перемениться.

– Надеюсь, ты будешь очень счастлива. Увидишь наконец, как живут англичане.

Генриетта коротко и выразительно вздохнула.