Женский портрет

– Думаю, это ключ к тайне. Мне было невыносимо, что меня боятся. Теперь я в тех же правах, что и все остальные! – добавила она с безыскусным энтузиазмом. Это сработало и отвлекло Изабеллу, однако та не могла не уловить нотки меланхолии в голосе подруги. Наконец-то Генриетта признала и приняла свои человечность и женственность – Генриетта, которую она до этого момента считала ярким, жарким пламенем, бестелесным голосом. Досадно было узнать, что и у нее есть чувства, что и она подвержена страстям и что ее близость с мистером Бантлингом не так уж и самобытна. В ее союзе с ним не хватало оригинальности; напротив, присутствовала некоторая глупость; и на мгновение серость мира вдруг показалась Изабелле глубже. Чуть позднее она, правда, подумала: ладно хоть сам мистер Бантлинг оригинален. Вот только она не понимала, как это Генриетта может забыть отчизну. Она сама не так крепко за нее держалась, но и Америка всегда была не столько ее страной, сколько страной Генриетты. А покамест Изабелла спросила, понравилось ли Генриетте гостить у леди Пенсл.

– О да, – отозвалась подруга. – Она не знала, что обо мне думать.

– И это тебе так сильно понравилось?

– Очень-очень, ведь ей надо быть самой просвещенной. Она думает, будто знает все, но не может раскусить женщину моего, нового типа. Ей было бы намного проще, будь я лишь чуть лучше или чуть хуже. Она так растеряна, верит, будто мой долг – пойти и сотворить что-нибудь аморальное. Вот и мой брак с ее братом для нее аморален. Ей никогда и нипочем не понять моего склада!

– Значит, она не так умна, как ее брат, – сказала Изабелла. – Вот он, похоже, тебя понял.

– О нет, не понял! – решительно возразила мисс Стэкпол. – Я правда верю, что он именно потому и хочет на мне жениться, лишь бы раскрыть тайну и измерить ее пропорции. Это у него навязчивая идея, этакое увлеченье.

– Как хорошо, что ты умеешь посмеяться над этим.

– Ох, ну, – сдалась Генриетта, – мне тоже нужно кое-что выяснить! – И Изабелла поняла, что она не отказывается от верности родине, но планирует захват. Генриетта Стэкпол готовилась не на шутку сцепиться с Англией.

Однако назавтра, уже на вокзале Паддингтон, – оказавшись там в десять утра, в компании мисс Стэкпол и мистера Бантлинга, – Изабелла также поняла, что этот джентльмен воспринимает свое замешательство легко. Ежели он не выяснил всего, то хотя бы узнал главное: мисс Стэкпол инициативы хватит на двоих. Было очевидно, что, выбирая будущую супругу, он старательно избегал в суженой недостатка сего качества.

– Генриетта мне все сказала, и я очень рада, – сообщила Изабелла, подавая ему руку.

– Смею заметить, что вы считаете это ужасно странным, – ответил мистер Бантлинг, опершись на аккуратно сложенный зонтик.

– Да, я считаю это ужасно странным.

– Мне это кажется еще более ужасно странным. Однако мне всегда нравилось идти своим путем, – невозмутимо заявил мистер Бантлинг.

Глава LIV

Прибытие Изабеллы в Гарденкорт по второму скорбному случаю вышло даже незаметнее первого. Ральф Тушетт держал в доме небольшой штат прислуги, и для новых людей миссис Осмонд была незнакома; посему ее не проводили прямиком в комнату, но холодно оставили в гостиной ждать, пока о ней доложат наверх ее тетке. Ждала Изабелла долго; миссис Тушетт как будто не торопилась спускаться. Наконец молодая женщина утратила терпение; она нервничала и боялась – боялась так, словно предметы, ее окружавшие, ожили и следили за ее тревогой, строя гротескные гримасы.

День выдался темный и холодный; в углах просторных, обшитых бурыми панелями комнат застыл глубокий мрак. В доме царила знакомая глухая тишина: такая же окутала поместье на несколько дней перед смертью дядюшки. Изабелла покинула гостиную и отправилась бродить по дому: заглянула в библиотеку, прошла в галерею с картинами; в глубокой тишине ее шаги отдавались эхом. За годы Гарденкорт не изменился, и казалось, будто Изабелла его не покидала. Она завидовала постоянству ценных «предметов», которые не изменились и на волосок, лишь прибавляя в ценности, тогда как их владельцы теряли дюйм за дюймом счастье, молодость и красоту. До Изабеллы дошло, что она бродит по дому, совсем как тетка в тот роковой день, в Олбани. С тех пор она заметно изменилась – и то было лишь начало. Она внезапно поняла, что не явись к ней тетя Лидия со своим известием и не застань ее одну, все могло сложиться иначе. Иначе пошла бы ее жизнь, и сама она могла бы познать большее счастье. Изабелла остановилась перед небольшой картиной – очаровательным и ценным Бонингтоном [75], – и надолго задержала на ней взгляд. Однако полотна словно не видела; гадала: вышла бы она за Каспара Гудвуда, не приди к ней тетка?