Женский портрет

Миссис Тушетт наконец явилась, как раз когда Изабелла вернулась в большую безлюдную гостиную. Выглядела тетка сильно постаревшей, зато глаза ее были по-прежнему ясны, а голова все так же гордо вскинута; губы походили на сомкнутые створки хранилища потаенных смыслов. На тетке было простое серое платье, и Изабелла задумалась, как задумалась и в первый раз, кого ее примечательная родственница напоминает больше: королеву-регента или тюремную матрону. Не разжимая губ, тетка поцеловала Изабеллу в покрасневшие щеки.

– Я задержалась, потому что приглядывала за Ральфом, – объяснила миссис Тушетт. – Сиделка отправилась обедать, и я ее подменила. Вообще, при Ральфе есть человек, но проку от него никакого: только и таращится в окно – как будто там что видно! Не хотела отходить от Ральфа. Он задремал, и я боялась потревожить его. Ждала, пока вернется сиделка. Впрочем, ты ведь здесь как дома.

– Как выяснилось, да. Я тут побродила, – ответила Изабелла, а потом поинтересовалась, долго ли поспал Ральф.

– Он лежит, закрыв глаза, без движения. Хотя вряд ли все время спит.

– Он примет меня? Сможет поговорить?

Сказать заранее миссис Тушетт не решилась. Ограничилась самой оптимистичной, на ее взгляд, фразой: «Можешь попытаться заглянуть к нему», а после предложила проводить Изабеллу в ее комнату.

– Я думала, тебя туда отвели. Дом, правда, не мой, а Ральфа, не знаю, как тут заведено. Багаж, впрочем, наверняка забрали, вряд ли ты прихватила много вещей. Впрочем, какое мое дело? Думаю, тебе отвели ту же комнату, что и в прошлый раз. Ральф, как узнал, что ты едешь, велел выделить именно ее.

– Он что-нибудь еще говорил?

– Ах, дорогая моя, он больше не щебечет, как прежде! – горестно воскликнула миссис Тушетт, поднимаясь по лестнице вперед племянницы.

Комната правда была та же, но в ней, похоже, как подсказала интуиция, с прошлого визита Изабеллы никто так и не спал. Багаж, и впрямь не объемный, дожидался там; миссис Тушетт немного посидела, глядя на него.

– Надежды нет? – спросила, встав перед ней, наша молодая женщина.

– Никакой. Ее и не было никогда. Жизнь ему выпала неудачная.

– Да, зато она была прекрасной. – Изабелла сама не заметила, как стала противоречить тетке: сухость родственницы ее раздражала.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но какая красота без здравия? Странное, однако, у тебя платье для дороги.

Изабелла оглядела собственный наряд.

– Я собралась и покинула Рим за час. Схватила первое, что попалось под руку.

– Твои сестры в Америке хотели знать, что ты носишь. Как будто ничего важнее нет. Я не смогла ответить, но они, похоже, сами догадались: ты не носишь ничего скромнее черной парчи.

– Для них я прекраснее, чем есть. Боюсь сказать им правду, – ответила Изабелла. – Лили писала, что вы с ней ужинали.

– Она приглашала меня четырежды, и я пришла лишь раз. Хотя после второго она могла бы и угомониться. Ужин удался на славу; дорогой, наверное, был. У ее мужа прескверные манеры. Осталась ли я довольна поездкой в Америку? С какой стати? Я не удовольствия ради ездила.

Темы были занимательные, однако миссис Тушетт покинула племянницу, с которой должна была встретиться вновь через полчаса за полуденной трапезой. Две дамы сократившимся своим числом сели друг напротив друга в меланхоличной гостиной. Здесь, спустя непродолжительное время, Изабелла обнаружила, что тетка ведет себя не так сухо, как показалось сперва, и вновь испытала старую жалость к невыразительности бедной женщины, к неумению испытывать сожаление, разочарование. Сегодня она, бесспорно, почла бы за благословение способность ощутить поражение, осознать ошибку, и даже стыд, а может быть, и то и то. Изабелла задалась вопросом: а вдруг рассудок тетки и вовсе лишен сих украшений, и она втайне пытается обрести их, ухватить хоть послевкусие жизни, объедки с пира – крохи боли или остывшее сожаление. С другой стороны, а вдруг она боялась того, что сожаление, ежели его познать, уведет слишком далеко? Притом же видно было, как на тетку снисходит смутное осознание ошибки, и она уже видит себя в будущем старухой без воспоминаний. Выражение ее маленького заостренного лица было трагичным. Она сказала племяннице, что Ральф пока лежит, не шевельнувшись, но, возможно, сумеет повидаться с ней перед ужином. А потом, почти сразу же прибавила: к нему-де днем ранее приходил лорд Уорбертон. Сие известие чуть напугало Изабеллу, намекнув, что данный персонаж где-то поблизости и случай может свести их вместе. Притом случай не счастливый: не за тем ехала Изабелла в Англию, чтобы вновь противоборствовать лорду Уорбертону. Тем не менее сейчас она отметила, как любезен был лорд к Ральфу, доказывая это в Риме.

– Правда, у него сейчас забот прибавилось, – поведала миссис Тушетт и замолчала, буравя племянницу взглядом.

Изабелла сразу же догадалась, что имеет в виду тетка, однако, отвечая, догадку свою скрыла. Сердце забилось чаще, и ей нужно было время успокоиться.

– Ах да, палата лордов и прочее…

– Он не о пэрах думает, он думает о дамах. Вернее, об одной: его светлость сказал Ральфу, что помолвлен.