Женское нестроение

Всесословныя учебныя заведенія, развитыя эпохою реформъ Александра II, сблизили русскую двушку съ двушкою-еврейкою. Польское вліяніе на русскую женщину парализовалось нсколько аристократичностью польской интеллигенціи и ярко выраженнымъ націонализмомъ ея стремленій. Русскія передовыя движенія всегда демократичны по существу, и, кажется, нтъ на земномъ шар мастеровъ, боле искусныхъ освобождаться отъ національныхъ привязокъ для всемірнаго гражданства, чмъ мы, русскіе «всечеловки». Космополитическій идеалъ входитъ въ насъ вмст съ западнымъ образованіемъ, a Достоевскій даже проговорился, что мы съ нимъ родимся. Надежды національной свободы всегда сливались y насъ съ мечтою международнаго братства. Русская свобода всегда грезится намъ, какъ ступень къ переустройству соціальнаго строя во вселенной, какъ сигналъ къ свобод всего міра. И нтъ въ цломъ мір движенія свободы безъ участія русскихъ бойцовъ. Необыкновенно типическая и яркая тнь Бакунина безсмертна въ русской революціи, и женщины отзываются ея призывамъ едва ли не съ большею живостью, чмъ мужчины. Русскія сестры милосердія перевязывали раны гарибальдійцевъ и герцоговинскихъ повстанцевъ. Он были всюду, гд мужчины дрались за свободу. Баррикады парижской коммуны имли русскую представительницу, въ лиц Корвинъ-Круковской (Жакляръ), a въ организаціи миланскаго возстанія 1897 г. на первомъ план стоитъ русская соціалистка, женщина-врачъ Анна Кулишова. Этотъ природный демократизмъ и космополитизмъ русской натуры дали широкое поле къ сближенію нашихъ двушекъ съ еврейками. Несмотря на вс ужасы и массовыя преступленія, направленныя противъ евреевъ въ Россіи послднихъ двухъ десятковъ лтъ, въ настоящее время ясно, что антисемитизмъ не есть наше органическое зло и никогда имъ не былъ. Это преходящій наносъ. Онъ вспыхиваетъ въ русскомъ народ, какъ скверная историческая привычка, поощряемая и подстрекаемая еще боле скверною политикою самодержавной бюрократіи Игнатьевыхъ, Плеве и Булыгиныхъ. Впечатлнія кишиневскаго погрома съ поразительною яркостью доказали единство въ дух обществъ русскаго и еврейскаго. Глубокій стыдъ покрылъ тогда всю мыслящую Россію, и для десятковъ тысячъ русскихъ людей, до тхъ поръ беззаботныхъ къ политическимъ вопросамъ, дата кишиневскаго погрома сдлалась датою прозрнья внутрь себя, сигналомъ къ воплю: такъ дальше жить нельзя! такъ жить позорно! Дло еврейскаго равноправія и дло русской свободы неразрывны, и одно не осуществимо безъ другого. Нагляднйшимъ показаніемъ искусственности русскаго антисемитизма является его однополость. Русскій антисемитизмъ — сплошь мужской, женскаго антисемитизма въ Россіи не было и, смю думать, нтъ. Единичныя выходки противъ евреекъ какой-нибудь старой начальницы гимназіи или классной дамы, начитавшейся въ «Новомъ Времени» доказательствъ г. Меньшикова, что евреи виноваты въ бдствіяхъ японской войньг, говорятъ только о дурномъ вліяніи антисемитическихъ демагоговъ на весьма рдкія, исключительно слабыя головы, къ тому же — отходящаго поколнія. Товарищескія отношенія мальчиковъ-евреевъ съ русскими мальчиками въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ иногда портятся, и даже довольно обостренно, антисемитическими предубжденіями, перенятыми отъ взрослыхъ. Въ женскихъ учебныхъ заведеніяхъ это большая рдкость. И, гд есть подобная вражда, можно быть твердо увреннымъ: ее породила и развиваегь искусственная дрессировка, приказанная свыше. Тамъ же, гд дти предоставлены сами себ, - напротивъ: я, напримръ, лично слыхалъ много разъ, какъ русскія двочки выражали негодованіе, что вотъ такая-то учится въ класс лучше всхъ, но ей не даютъ перваго мста, потому что еврейка. Въ высшемъ образованіи, еврейки-курсистки заняли передовыя позиціи съ такою твердостью и такъ по достоинству, что опять-таки всякое русское общественное дло находило въ нихъ самый живой и дятельный нервъ свой. Въ русскую женскую силу подруги-еврейки внесли свою быструю отзывчивость, впечатлительность, свой общительный пламенный и упорный темпераменгъ. При томъ, русская образованная еврейка — обыкновенно, пылкая энтузіастка именно русскаго соціальнаго прогресса. Типы современной еврейской молодежи, изображаемые талантливымъ Юшкевичемъ, чрезвычайно многозначительны въ этомъ отношеніи. Даже соблазнительный націоналистическій идеалъ сіонизма, по-видимому, часто встрчаетъ камень преткновенія въ этомъ своеобразномъ патріотизм. А революціонная русская исторія считаетъ въ своемъ недолгомъ прошломъ столько еврейскихъ жертвъ за русское дло, что могильными курганами ихъ можно бы уставить дорогу отъ Парижа до Петербурга. Классическій тезисъ петербургскаго охранительства, что «революцію длаютъ жиды» звучитъ слишкомъ розовымъ самоутшеніемъ, но, конечно, безъ еврейской энергіи, русская освободительная борьба шла бы впередъ гораздо боле медленнымъ шагомъ. Сочетаніе двухъ народныхъ темпераментовъ сдлало ее гибкою, живучею, безсонною. Еврейскій элементъ — дрожжи, которыя поднимаютъ богатую опару талантливой русской обломовщины.

VIII