Женское нестроение

Много враговъ имла русская женщина за сороколтіе, отдляющее насъ отъ эпохи реформъ, друзей же и союзниковъ — мало. И т, съ которыми осталась она въ семидесятыхъ годахъ и шла дальнйшими десятилтіями, были, если сильны талантами и крпки убжденіемъ, то слабы государственнымъ авторитетомъ. Все свое современное просвтительное значеніе русская женщина создала и завоевала сама — безъ штурмовъ, но долгими и упорными блокадами, отразивъ тысячи жестокихъ вылазокъ. Въ свое время мы видли, какъ переродились русскіе жоржъ-зандисты, когда идеи женской эмансипаціи стали переходить изъ мечтаній въ дйствительность. Ученики Чернышевскаго, Михайлова, Писарева, Шелгунова оказались много тверже своихъ предшественниковъ, и теоретическая защита женскаго вопроса не умолкала, посл шестидесятыхъ годовъ, ни на единый день. Но, во-первыхъ, образъ жизни трибуновъ переходной эпохи былъ кочевой до такой непроизвольной степени, что, выйдя изъ дома въ редакцію, публицистъ вмсто того вдругъ оказывался въ Олонецк или въ Пинег. Во-вторыхъ, вожди — не войско. Восьмидесятые годы во многомъ напоминаютъ Павловъ терроръ съ тою разницею, что, вмсто безумной запальчивости, правительственный обухъ воскресшаго гатчинскаго режима опускался на оцпенлую Россію холодно, разсчетливо, a потому и съ боле тяжкими результатами. Этому времени, помимо прямыхъ его репрессій, удалась та реакція, которая опасне ссылокъ, тюремъ и вислицъ: оно успло развратить общество. Режимъ эпохи неутомимо твердилъ о семь, націи, долг, подвиг и плъ сладкогласные гимны `a la russe во славу добродтели. Однако, на самомъ дл, во всхъ культурныхъ отрасляхъ жизни онъ строго проводилъ программу весьма недобродтельнаго Наполеона III: убивай политическую мысль и оставь людямъ ихъ удовольствія. Это пора систематическаго оглупленія университетовъ, печати, театра, — всего, что можетъ содйствовать политическому общенію подданныхъ. И, наоборотъ, пора открытаго покровительства всмъ эгоистическимъ наклонностямъ и страстишкамъ, — съ поразительыою быстротою переработавшимъ огромную часть нашей интеллигенціи въ обывательщину чеховскихъ разсказовъ. Однимъ изъ наиболе мрачныхъ и хроническихъ симптомовъ этого разврата эпохи была открытая война противъ женскаго образованія и труда. Правительство вело ее при полномъ сочувствіи значительной доли буржуазныхъ группъ, въ которыя частію выродились и отъ которыхъ слишкомъ много зависятъ даже и свободныя русскія профессіи.

Удивительную скачку съ головоломными препятствіями представляетъ собою исторія русскаго женскаго просвщенія въ два послднія царствованія! Съ 6-го августа 1882 года по 8 мая 1886 года тянется смертельная агонія женскихъ высшихъ курсовъ. Сыпятся циркуляры, обрывающіе или стсняющіе доступъ въ среднія учебныя заведенія для двочекъ низшихъ сословій и для дочерей недостаточныхъ родителей. Много и справедливо писано въ защиту «кухаркина сына», съ тхъ поръ, какъ ему, къ восторгу кн. Мещерскаго, объявилъ войну покойный графъ Деллновъ. Педагогическія мытарства и страданія «кухаркиной дочери» проходили и проходятъ подъ шумокъ. Обществу все какъ-то не до нихъ! И это «не до нихъ» опасне и горше правительственной репрессіи. Когда какая-нибудь высокопоставленная патронесса лепечетъ депутаціи двушекъ, ищущихъ высшаго образованія, полурусскимъ своимъ языкомъ о необходимости быть женою и матерью и прясть шерсть y домашняго очага, это не удивительно: другого и ждать нельзя. Но, когда подобныя же разсужденія всплывали на страницахъ спеціальныхъ журналовъ, обороняя отъ женской конкурренціи мужчинъ-врачей или адвокатовъ, то становилось жутко и «за человка страшно». A вдь такіе Геростратовы эффекты въ девяностыхъ годахъ повторялись сплошь и рядомъ.

Конецъ девяностыхъ годовъ ознаменованъ въ Европ ростомъ такъ называемаго феминистическаго движенія. У насъ въ Россіи теоретическими именами оно представлено очень слабо. Но, если вглядываться въ культурную работу послднихъ десятилтій, то он оказываются полны практическаго, инстинктивнаго феминизма, трудившагося, не называя себя, можетъ быть, иногда и безсознательно, но не покладая рукъ и поднявшаго русскую женщину на уровень гражданскаго развитія, которое, въ настоящее время, длаетъ очереднымъ вопросомъ приближающейся русской свободы — вопросъ о женскомъ политическомъ равноправіи въ будущемъ государств.