Женское нестроение

Въ «Случайныхъ Замткахъ» іюньской книжки «Русскаго Богатства» (1904) привлекаетъ вниманіе читателя маленькая статья — «Соня Мармеладова на лекціи г-жи Лухмановой»,[5] подписанная всмъ понятнымъ псевдонимомъ Вл. К. Разговаривать о такой квинтъ-эссенціи надменнаго буржуазно-институтскаго «юродства», сытой безжалостности и глубочайшаго соціальнаго невжества, какъ лекціи г-жи Лухмановой о проституціи, не стоило бы, если бы въ Житомир это пустословіе во всеуслышаніе не вызвало примчательнаго протеста: одна изъ женщинъ, обозванныхъ добродтельною переводчицею «Дамы отъ Максима» въ порыв цломудреннаго негодованія «тварями» и «животными», прислала въ редакцію газеты «Волынь» письмо, пытаясь оправдать свое паденіе. Письмо потрясающее, какъ вс подобныя письма. Я долго занимался проституціоннымъ вопросомъ, и въ рукахъ моихъ перебывало много подобныхъ документовъ. Письмо житомирской Сони Мармеладовой отличается отъ нихъ только грамотностью и ясностью слога, вроятно, приданными ему въ редакціи. Какъ истинная Соня Мармеладова, двушка эта пала, чтобы кормить и воспитать двухъ братьевъ и двухъ сестеръ, которымъ она осталась старшею въ семь посл смерти матери, потому что отецъ скрылся безъ всти. Три года двнадцатичасового «честнаго труда» на табачной фабрик, съ поденщиною по 25 к. въ сутки, что давало около 7 рублей въ мсяцъ — на содержаніе пяти человческихъ душъ! «прирабатывала»: за 50 коп. въ мсяцъ таскала воду изъ колодца — посл двнадцатичасовой-то поденной работы! На четвертый годъ, когда братья и сестры стали подрастать, требуя еще большихъ расходовъ, двушка не выдержала — начала «прирабатывать» къ фабричной поденщин проституціей… Ну, и результаты обычные, — сразу сказался «наиболе доходный способъ женскаго труда»: семья стала на ноги — «одинъ брагь поступилъ въ ученье къ сапожнику, другой дома, a дв сестры одты, по воскресеньямъ идутъ въ воскресную школу, a въ будни y печки стряпаютъ и моютъ блье».

Исключительный ли это, рдкій ли фактъ? Насколько онъ подлежитъ обобщеніямъ?

Я недавно имлъ случай говорить съ читателями о современной проституціи, какъ о зл, въ подавляющемъ преимуществ своего состава, экономическомъ, истекающемъ изъ общаго безправнаго положенія женщины въ буржуазномъ стро общества и безобразно приниженныхъ условій женскаго труда. Не повторяясь въ общихъ разсужденіяхъ, я хочу на этотъ разъ освтить житомірскій случай однми голыми цифрами.

Изъ 4.812 проститутокъ, изслдованныхъ въ Петербург въ 1893-96 гг. докторомъ П. Е. Обозненко, по даннымъ врачебно-полицейскаго комитета и Калинкинской больницы, паденіе свое въ торговлю тломъ объяснили экономическими причинами — прямыми или косвенными:

1.348 — нужда, бдность.

364 — неимніе мстъ и занятій.

39 — ссора съ родными или бгство изъ семьи по стыду, вслдствіе потери невинности.

35 — желаніе нажить деньги.

78 — продажа близкими людьми или своднею.

6 — ради воспитанія дтей.

10 — неимніе паспорта.

9 — неспособность къ труду по болзни.

13 — «дали бланку».

Итого — 2.901.

Затмъ въ списк г. Обозненко выставляются неопредленныя, но, кто хоть сколько-нибудь знакомъ съ проституціоннымъ міркомъ, тому очень хорошо понятныя рубрики: «собственное желаніе», «отрицающія занятіе проституціей», «причины неизвстны». — «Собственное желаніе» — полицейская формула-отмтка, которою отдлываются проститутки отъ пытливыхъ вопросовъ — «какъ дошла ты до жизыи такой?», когда не хотятъ или не умютъ на нихъ отвчать. Изъ 765 женщинъ этой рубрики можно ручаться за 500–600, что, участливо и пристально изслдуемыя, он, въ конц-концовъ, обнаружили бы побужденія матеріальной нужды, обычныя для большинства жертвъ проституціи. Въ «скрывающихъ занятіе проституціей» этотъ % долженъ быть взятъ еще выше: отсылаю къ книг г. Обозненко искать потрясающія картины, какъ голодающал угловая женщина, на дн столичнаго населенія, борется противъ необходимости стать явною проституткою, и какъ ея борьба, при суровыхх притязаніяхъ нашей регламентаціи, оказывается напрасною и беззащитною.