Жены и девы Древней Руси

Х.М. Лопарев отнесся к этому эпизоду биографии Добродеи с пониманием и сочувствием и высказался по этому поводу так: «Когда Зоя заболела своею последнею болезнью, она, как надо думать, обратилась, прежде всего, к серьезной медицине, медицине как науке; но когда последняя оказалась бессильною излечить ее недуг, Зоя в последней крайности обратилась к волхованию и чародействую. И здесь подобный скачок характеризует преимущественно русскую душу. Только русскому человеку свойственно идти на авось, рядом с серьезным делом заниматься суеверием: не помогла наука, попробовать фокусы? Ведь, во всяком случае, они вреда не принесут, а может быть (кто знает?), и помогут?… авось?»

Евфросинья Полоцкая

Княжил некогда в Полоцкой земле князь Всеслав Брячиславич. Говорили о нем люди, что наделен он чародейным даром, что ведомы ему и прошлое, и будущее, и может он, если захочет, обернуться хоть птицей-соколом, хоть рыбой-щукою, хоть серым волком, хоть златорогим туром.

Было у князя-чародея семеро сыновей. Умирая, разделил он между сыновьями города Полоцкой земли: старшему, Рогволоду, указал княжить в самом Полоцке, прочим – кому в Изяславле, кому в Минске, кому в Гродно, кому в Бельчиче, а младшему, Святославу, – в Витебске, что стоял на берегу реки Витьбы, по которой и получил свое название.

У князя Святослава и жены его Софьи родилось трое сыновей – Василько, Вячеслав и Давыд и две дочери – Предслава и Градислава. Обе дочери были красавицами, но Предслава была не только хороша, как майский день, но еще и разумна, подобно мудрым девам из сказок. С малых лет пристрастилась она к чтению книг, причем читала не только по-русски, но и по-гречески, и по-латыни, а писать выучилась лучше иного мастера-доброписца, который переписыванием книг зарабатывал себе на жизнь.

А еще с малых лет слышала княжна Предслава рассказы о своих предках, гордых полоцких князьях, дороживших своей независимостью и не желавших подчиняться своим киевским родичам. Предслава, как и ее предки, гордилась своей родной землей и мечтала совершить что-нибудь благое для приумножения ее славы.

Когда Предслава подросла, отец начал подыскивать для нее жениха среди соседних князей. Юная княжна встревожилась. Замужество ее ничуть не прельщало и виделось тяжкими оковами, которые навсегда прикуют ее к семье, замкнув круг ее жизни на одних лишь домашних обязанностях.

Однажды в конце лета сидела Предслава с книгой у окна своей светлицы. В закатном небе розовели легкие облака, посреди широкой улицы на зеленой траве девушки водили хоровод и пели:

Уж цветы мои, вы цветики,
Мои цветики лазоревые!
Уж ты воля моя, волюшка,
Уж ты воля моя девичья!
Ой, недолго вам, цветики,
На лугу да на зеленом цвести.
Ой, недолго мне, девице
По своей да по девичьей воле жить…

Предслава читала житие святой Евфросиньи Александрийской.

Жила святая Евфросинья семьсот лет тому назад в египетском городе Александрии, была она дочерью знатных и богатых родителей. Матушка ее рано умерла, и растил Евфросинью отец, который души не чаял в дочери. Был он человеком благочестивым, часто посещал ближайший монастырь, чтобы побеседовать с его настоятелем о Боге и о вере, и всегда брал с собой Евфросинью. Их речи так глубоко проникли в душу отроковицы, что она твердо решила посвятить себя Богу. Евфросинья перестала наряжаться, раздала подругам все свои украшения и, когда ей минуло восемнадцать лет, объявила отцу, что намерена уйти в монастырь. Но отец, до той поры безотказно выполнявший все ее желания, на сей раз рассердился, запретил ей даже думать о монастыре и велел готовиться к замужеству, поскольку уже нашел для нее достойного жениха.

Той же ночью Евфросинья переоделась в мужское платье и убежала из дому. По дороге ей встретился старец – странствующий монах. Она назвалась мужским именем – Измарагд – и попросила, чтобы он совершил над ней обряд пострижения. Старец ничуть не усомнился, что перед ним не девушка, а отрок, и постриг ее в монашество.