Жены и дочери

– Что касается желаний мистера Престона, я вовсе не обязана их соблюдать, если они мешают мне исполнить мой долг и осудить небрежение, – надменно ответила леди Камнор, обращаясь к леди Харриет. – Клэр, а ты хочешь мне сказать, что и вовсе не знала, что дочь твоя была помолвлена с мистером Престоном уже давно, много лет, как я понимаю, а тут ей вдруг взбрело в голову разорвать помолвку, и она залучила в посредницы дочку Гибсона – забыла, как там ее, – и в результате теперь о них обеих судачат направо и налево все холлингфордские сплетницы? Помню, когда я была моложе, была такая девица, Венди Вертихвостка. Ты уж последи за своей барышней, или и ей дадут такое же прозвище. Я говорю с тобой по-дружески, Клэр, но попомни мое слово: до замужества эта твоя дочка еще успеет натворить дел. При этом чувства мистера Престона меня решительно не заботят. Я вообще не уверена, что у него есть чувства, однако я прекрасно понимаю, что подобает девушке, а что нет, и подобное легкомыслие в любом случае не подобает. А теперь можете обе идти и пришлите ко мне Доусон: я утомилась и хочу вздремнуть.

– Право же, леди Камнор… я вас уверяю… мне кажется, Синтия никогда не была помолвлена с мистером Престоном. Когда-то они немножко пофлиртовали. Я опасалась…

– Позвоните, пусть Доусон придет, – устало оборвала ее леди Камнор; глаза ее закрывались.

Леди Харриет слишком хорошо изучила нрав своей матери, поэтому увела миссис Гибсон чуть ли не силой – та же неумолчно причитала, что все это полнейшая неправда, пусть и исходит она из уст дорогой ее леди Камнор.

Приведя ее в свою комнату, леди Харриет сказала:

– Ладно, Клэр, я расскажу тебе все. Боюсь, тебе придется поверить, потому что я это слышала лично от мистера Престона. Я узнала, что в Холлингфорде про мистера Престона ходят всякие слухи; я встретила его на верховой прогулке и попросила объясниться; он, разумеется, не хотел ничего мне говорить. Это и понятно – кто же станет добровольно рассказывать, что его отвергли; он взял с меня и папы обещание молчать, но папа его нарушил – от него мама и почерпнула свои сведения; как ты видишь, они весьма основательны.

– Но Синтия помолвлена с другим, в самом деле помолвлена! И еще один человек… очень подходящая партия… только что сделал ей предложение в Лондоне. От этого мистера Престона вечно одни неприятности!

– Вот уж нет! В данном случае я бы сказала, что это твоя обворожительная мисс Синтия дала слово одному человеку – а теперь получается, что сразу двум, – а третьему вскружила голову. Я не выношу мистера Престона, но даже я не поставлю ему в вину обиду на соперников, тем более что он понимает: отказали ему из-за них.

– Ну, уж не знаю. Мне всегда казалось, что он меня недолюбливает, а мужчины так умеют продемонстрировать свое нерасположение! А кроме того, право же, если бы вы с ним тогда не встретились, моя дорогая леди Камнор не сердилась бы на меня так!

– Она всего лишь хотела предостеречь тебя относительно Синтии. Мама и со своими дочерьми тоже всегда очень строга. Не терпела даже малейшего намека на флирт – и Мэри тоже вся в нее!

– Но Синтия любит пофлиртовать, и что я могу с этим поделать? Она при этом не шумит, не хихикает, ведет себя как настоящая леди – этого у нее не отнимешь. Что же тут поделаешь, если мужчины к ней так и льнут, – это она, видимо, унаследовала от меня. – Тут миссис Гибсон позволила себе легкую улыбку и не стала бы возражать, если бы услышала подтверждение своих слов, вот только такового не последовало. – Впрочем, я обязательно с ней поговорю; я разберусь во всей этой истории. Прошу вас, передайте леди Камнор, что меня чрезвычайно взволновал этот разговор – и про мое платье, и про все прочее. А оно в результате обошлось всего-то в пять гиней вместо восьми!

– Да полно тебе. Как у тебя щеки горят, только что не лихорадочно! Ты по моей вине слишком долго просидела у мамы в жаркой комнате. Но знаешь ли ты, как она рада твоему приезду?