Жены и дочери

– Да бог с ним, Молли! – сказала мисс Браунинг. – В конце концов, разве важно, чему ты обязана этим визитом – своим достоинствам, достоинствам твоего почтенного отца или достоинствам миссис Гибсон? Расскажи, что ты там видела.

Молли начала рассказывать, что она видела и слышала, правда мисс Фиби и мисс Браунинг услышали бы куда больше занятных вещей, если бы рассказчица не чувствовала на себе ревнивый взгляд мачехи. Рассказывать приходилось с оглядкой, а это всегда наносит урон повествованию. Кроме того, миссис Гибсон постоянно вносила поправки относительно всяческих мелочей, в достоверности которых у Молли не было ни малейшего сомнения. Но сильнее всего ее раздосадовали слова, с которыми миссис Гибсон обратилась к сестрам Браунинг перед их уходом:

– После этого своего визита, о котором она мнит столь многое, будто никто, кроме нее, отродясь не бывал в этом доме, Молли стала настоящей бродяжкой. На следующей неделе она собирается в Хэмли-Холл – в общем, ведет рассеянный образ жизни.

Впрочем, с миссис Гудинаф, которая явилась следом по той же причине, миссис Гибсон говорила совсем другим тоном. Две дамы давно уже пребывали в состоянии скрытой вражды, и разговор шел примерно следующим образом.

– Что же, миссис Гибсон, надо думать, надлежит вас поздравить с замужеством Синтии, – начала миссис Гудинаф. – Некоторых других матерей я стала бы утешать в связи с утратой дочери, но вы, насколько мне известно, не того сорта.

Миссис Гибсон не вполне поняла, какого «сорта» матери заслуживают наибольшего одобрения, поэтому ей непросто было сформулировать свой ответ.

– Милая моя Синтия! – воскликнула она. – Как не радоваться ее счастью! И все же… – И она красноречиво вздохнула.

– Вот именно. Она была из тех девушек, у которых воздыхателей всегда в достатке, – сказать вам правду, такой красавицы я не видела во всю свою жизнь. Но тем более ей требовалось умелое руководство. Видит Бог, я не меньше других рада тому, что она сама так ловко устроила свою жизнь. Поговаривают, что у мистера Хендерсона недурное состояние помимо его адвокатских заработков.

– Можно не сомневаться в том, что у моей Синтии будут все мыслимые мирские блага, – с достоинством отозвалась миссис Гибсон.

– Ну-ну! У меня-то она всегда была любимицей, и я как раз говорила своей внучке, – (ее сопровождала юная барышня, которой не терпелось отведать свадебного пирога), – я не из тех, кто ее очернял, называл ее ветреной и легкомысленной. Я очень рада слышать, что ее ждет столь обеспеченная жизнь. Ну а теперь, полагаю, вы посвятите себя тому, чтобы устроить и мисс Молли?

– Если вы имеете в виду, что я стану споспешествовать тому, чтобы как можно скорее выдать ее замуж и лишиться общества той, что дорога мне как родная дочь, то вы заблуждаетесь, миссис Гудинаф. И еще прошу не забывать, что я не занимаюсь сватовством. Синтия познакомилась с мистером Хендерсоном в доме своего дяди в Лондоне.

– Вот как! А мне казалось, что кузина ее часто болеет и Синтия вынуждена за ней ухаживать, вы же великодушно предоставляли ее в их распоряжение. Но я говорю лишь о том, что пристало всякой матери. Пытаюсь замолвить словечко за мисс Молли.

– Я вам очень признательна, миссис Гудинаф, – сказала Молли, не зная, сердиться ей или смеяться. – Когда я надумаю выйти замуж, я не стану беспокоить маму. Сама справлюсь.

– Молли у нас теперь нарасхват, мы прямо не знаем, как удержать ее дома, – подхватила миссис Гибсон. – Я очень без нее скучаю, но, как я сегодня сказала мистеру Гибсону, молодежи требуется перемена обстановки, пусть посмотрят мир, пока молоды. Пребывание в Тауэрс, в обществе столь образованных и выдающихся людей, явственно пошло ей на пользу. Я сразу почувствовала перемену в ее тоне и манере вести беседу, да и выбор тем стал куда возвышеннее. А теперь Молли поедет в Хэмли-Холл. Уверяю вас, ее востребованность внушает мне, как матери, великую гордость. А моя вторая дочь, моя Синтия, пишет мне такие письма из Парижа!

– Видно, мир немало переменился со времен моей молодости, – произнесла миссис Гудинаф. – Возможно, стара я уже судить. Когда я первый раз выходила замуж, мы доехали в почтовой карете до дома моего свекра – до него всего-то было миль двадцать, – съели там добрый ужин в компании друзей и родственников моего мужа, каких полагалось пригласить. Вот так и выглядела моя первая свадьба. Во второй-то раз я уже знала себе как невесте цену и подумала, что должна увидеть Лондон, сейчас или никогда. И надо сказать, что все сочли меня очень экстравагантной – ишь куда занеслась да как потратилась, хотя Джерри оставил мне весьма солидное обеспечение. А теперь глядите-ка, молодежь едет в Париж, а о деньгах даже и не заботится; остается надеяться, что поспешные траты не доведут до расплаты, когда они состарятся. Впрочем, как я уже говорила, я очень рада, что хоть что-то делается и для мисс Молли. Правда, я бы для своей Анны-Марии делала совсем другое. Но ведь, как я уже сказала, времена-то переменились.

Глава 59 Молли Гибсон в Хэмли-холле