Жеребята (СИ)

- О чем ты, Игэа? - возмутился Миоци.- Разве мы не были лучшими друзьями в отрочестве и юности? Разве не клялись друг другу в дружбе навек?

- О да! - кивнул Игэа.- Я думал, что эти детские клятвы остались в Белых Горах. Люди меняются после посвящений. Ты сам знаешь. Превращаются иной раз в недосягаемых полубогов. A разве полубоги дружат со смертными? - он коротко рассмеялся.

- Ты в обиде на меня за что-то, Игэа?

- Какая может быть обида после твоего "Эалиэ!" в Иокамме...

- Значит, обида была? - продолжал допытываться Миоци.

- Глупость, ребячество... Ты не отвечал на мои письма. Был занят подготовкой к посвящениям. Я писал тебе в каждую новую луну - писал год, два... а потом перестал.

- Письма... - пробормотал Миоци, припоминая.- Точно, ты же писал мне, и звал на свадьбу с Аэй.

- Да. А ты не приехал. И не ответил. Я решил, что ты презираешь мой не-белогорский образ жизни, и перестал тебе докучать... Да ладно!- горько усмехнулся Игэа.

- Пойдемте, пойдемте же в гостиную, - подбежала Аэй к ним.

Они вошли в горницу, устланную коврами, алыми, какие ткут только на островах Соиэнау.

- А вот и второй почетный гость! - весело поприветствовал ученика Иэ, сидевший на самых лучших подушках во главе накрытого стола.

- Приветствую тебя, учитель Иэ, - произнесли хором Миоци и Игэа и вместе поклонились - как будто это было много лет назад, когда они прибегали в его хижину в Белых Горах.

- Дети, дети!- Иэ встал и обнял их.- Один по-прежнему упрям, другой - по-прежнему горд. Если бы ты согласился, Игэа, на то, чтобы я сказал Аирэи о том, что ты неподалеку, ты мог бы избежать и тюрьмы, и суда.

- Все закончилось хорошо, ло-Иэ. Если бы не Аирэи, на месте моего имения уже полыхал бы темных огонь. Прости мои злые слова, ли-шо-Миоци!

Он протянул ему руку - левую, живую. Миоци ее пожал.

- Благослови нас, служитель Всесветлого, - сказал Игэа.

- В присутствии старшего младший не должен благословлять, - Миоци поклонился Иэ.

- Благослови домочадцев Игэа, ли-шо-шутиик, - произнес Иэ.

- Велик Всесветлый и свет его да преумножится под кровом твоего дома, Игэа Игэ, - сказал Миоци, и они облобызались, как того требовал обычай.

Аэй снова низко поклонилась Миоци и все-таки успела поцеловать его руку.

Вслед за ней стали подходить многочисленные домашние Игэа - тоже целовать ему руку. Миоци не знал, куда деваться, но выхода не было. Рабы и рабыни с горячей благодарностью припадали к руке человека, спасшего их господина от Уурта Темноогненного. Закончив, они затянули какую-то протяжную песню.

- Я не могу есть мясо в эти дни, - начал Миоци, глядя на огромное поднесенное ему блюдо, от которого исходил аромат баранины.

Иэ тронул его за локоть:

- Не обижай их.

- Ты тоже вкусишь, ло-Иэ?- растерянно спросил Миоци.

- Да, непременно. Они так рады нам. Ты сможешь ничего не есть завтра.

- Не получится - завтра ты тоже остаешься у меня. Ничего не будешь есть только начиная с послезавтра, - сказал Игэа.

Аэй села рядом с мужем - это было вопреки фроуэрской традиции.

- А у вас в доме - аэольские порядки, - заметил Миоци.

- Я - фроуэрец, Аэй - соэтамо, так что мы оба - чужие здесь и поневоле должны следовать вашим обычаям, - улыбнулся Игэа.

Неожиданно взгляд Миоци остановился на украшенной цветами статуе у восточной стены.

- Это - ваш семейный алтарь?

- Да, - с поклоном ответила Аэй, опередив мужа, и ее лицо скрыли складки покрывала.

- Это - Царица Неба, которой поклоняются на островах Соиэнау, где живет народ соэтамо?

- Да, мкэ ли-шо-Миоци, - снова склонила Аэй голову.

- Странно, - сказал Миоци, всматриваясь в контуры статуи. - Я никогда не видел изображения Царицы Неба с ребенком на руках.

Если бы он смотрел не на статую, а на Аэй, от него не укрылось бы, что в глазах жены Игэа отразилась сильная тревога.

- Мкэ ли-шо-Миоци, - начала она, подливая вино в его чашу, - я ведь наполовину соэтамо, и у нашего народа островов чтят Царицу Неба особенно. На островах Соиэнау раньше было много таких древних изображений. А эта статуя - наша семейная реликвия.

- Очень красивая статуя, - сказал Миоци, пригубляя вино.- Я никогда таких не видел. А почему Царица Неба стоит в лодке Шу-эна?

- Это не лодка Шу-эна, - решил блеснуть знанием обычаев соэтамо Игэа. - Это лодка Сына Царицы Неба.

После этих слов он опрокинул на себя чашу с вином - Иэ и Аэй одновременно толкнули его в бок, каждый со своей стороны.

- Довольно уже, Игэа, ты пьян, - строго сказал Иэ.

- Сын Царицы Неба? - продолжал расспрашивать искренне заинтересовавшийся жрец Шу-эна.- Я тоже, наверное, слишком много выпил. Как это - "Сын Царицы Неба"? У нее же одни дочери. Во всяком случае, в гимнах поется только о дочерях. Луна и звезды.

Игэа, возможно, и сообщил бы другу несколько интересных историй о Сыне Царицы Неба, но рот его уже был до отказа заполнен закусками, которые любезно подвинул к нему Иэ.

Аэй, взяв себя в руки, продолжала:

- Это такой древний обычай - молиться перед такой статуей, если супруги хотят младенца мужского пола...

- Папа, папа!