Жернова. 1918–1953. За огненным валом

На наблюдательном пункте дивизии, кроме дежурных связистов, никого еще не было. Узкая амбразура, закрытая до времени толстой доской, две зачехленные стереотрубы, грубо сколоченный стол и табуретки, которые не жаль бросить, прислоненный в углу немецкий пулемет МГ с патронной лентой, обмотанной вокруг ствола, вбитые в щели между бревнами костыли, на которых висели маскхалаты и карабины связистов, катушки с проводом, горящий на столе фонарь «летучая мышь» — все говорило о продуманности и назначении этого помещения, хитроумно зарытого в землю так, что со стороны его почти не видно, а из него видно далеко и контролируется практически весь участок фронта, занимаемый дивизией.

Капитан, начальник связи, доложил полковнику Матову о звонках, которые поступили на командный и наблюдательный пункты за минувший час.

— Из «Смерша» армии сообщили, что через порядки дивизии и приданных ей частей будет прорываться, как предполагается, какая-то группа… не то диверсантов, не то власовцев. — И добавил: — Темнят, как всегда.

— Майор Голик знает?

— Так точно. Он сейчас организует заслоны примерно в километре от передней линии.

— Хорошо. Держите меня в курсе. Передайте дежурному на капэ, что я здесь. — И, обращаясь к адъютанту: — Лейтенант, карту и чаю.

Лейтенант Погорелов разложил на столе карту-трехкилометровку и вышел. Матов рукой подозвал Красникова к столу и неожиданно спросил:

— Как вы думаете, лейтенант, есть ли какая-нибудь связь с нашим утренним наступлением и желанием какой-то группы прорваться через наши порядки?

Красников, не ожидавший такого вопроса, наморщил лоб.

— Мне кажется, товарищ полковник, что им просто некуда деваться. Прижали их, вот они и-иии… Потому что если бы они знали, то есть получили такие данные, то не стали бы ими рисковать, когда можно передать по рации или другим каким путем. Они же соображают, что, если мы собираемся наступать, здесь кругом войска, особый режим. Тем более — прорываться. Хитростью как-нибудь — другое дело, а прорываться — это им не светит.

Закончив свою длинную и несколько сумбурную речь, Красников сдержал дыхание, чтобы полковник не заметил, что он волнуется. С осени сорок первого года никто выше командира батальона не интересовался его мнением, а тут… Несколько дней назад — генерал Валецкий, позавчера — полковник Клименко, сегодня — полковник Матов. Да еще по такому щекотливому вопросу. Если бы ему самому пришлось прорываться, он бы… Впрочем, в осажденный Севастополь они шли тоже через плотные порядки немецких войск, а на последнем этапе ужами проползли среди немецких окопов и огневых точек.

— Все может быть, все может быть, — задумчиво произнес полковник Матов, разглядывая карту. Потом спросил: — А скажите, лейтенант, в темноте не растеряете своих людей? Ведь тренировались вы в основном в светлое время.

— Нет, товарищ полковник, не растеряем. Все бойцы моей роты… да и батальона в целом, знают направление движения, ориентиры заданы по звездам, по луне, но более всего — на местности. Да и огненный вал будет вести за собой.

— Ну а минные поля? Как их будете проходить?

— Мы тренировались двигаться почти исключительно по воронкам от снарядов и мин. — И добавил зачем-то: — Я приказал сегодня не завтракать… на случай ранения в живот.

Лейтенант Погорелов принес термос с чаем, разлил по стаканам. Отхлебывая по глотку, Матов и Красников склонились над картой, еще и еще раз пытаясь заглянуть в неизвестность приближающегося начала боя…

Глава 14

Старший лейтенант Кривоносов после стычки с ротным Красниковым и разговора с комдивом решительно направился на поиски майора Голика. В своих попытках добиться ареста Пивоварова и Гаврилова он зашел так далеко, что если бросить это дело на полдороге, то с ним перестанут считаться не только командиры взводов, но даже это ничтожество Пилипенко, который бредет сзади и покряхтывает, что означает у него высшую степень неудовольствия.

Пройдя несколько шагов, Кривоносов остановился, прислушался к удаляющимся звукам голосов и скомандовал своему подчиненному:

— А ну приведи сюда этого придурка!

— Какого еще придурка? — сделав вид, что не понял, переспросил Пилипенко.

— Ты мне ваньку не валяй! Живо приведи мне Олесича!

— Так где ж я теперь искать его буду?

— Он свернул вон туда, налево, — и Кривоносов, взяв Пилипенко за плечо, повернул его к себе спиной и подтолкнул. — Давай пошевеливайся, а то ты у меня дождешься!

Пилипенко пошел назад по ходу сообщения, и кряхтение его затихло за поворотом.