Жернова судьбы

– Зря ты так. Всё равно сделаешь то, что мне надо. А надо мне, мин херц, чтоб ты со мной поехал завтра к твоему другу Болтову и уговорил его ехать с тобой сюда. В гости. Придумаешь причину. Гарем обновил или чего ещё выдумаешь. Понял?

– Пошёл ты, ублюдок! – прошипел Саша.

– Это ты не подумавши сказал, – Иван присел на кровать рядом с помещиком. – Я повторяю свой вопрос: понял?

– Гад, скотина, мерзавец! – заплевался тот.

– Вижу, не понял. А так? – Ваня вывернул ему руку, заломил локоть, отодвинул повязку и ткнул пальцем в открывшуюся рану.

Помещик закричал и задёргался. Иван глубже вонзил палец.

– Больно, больно! – завизжал Саша.

– Знаю, что не сладко.

– Перестань, перестань! Согласен!!

– Славно, – сказал Иван, отпустил хозяина и продолжил. – Сейчас же ты подпишешь мою вольную и дарственную на половину поместья. Кузя, пиши!

Иван продиктовал необходимый текст, писарь красивым, грамотным и аккуратным почерком всё записал, просушил, растопил на свечке сургучовую палочку. Иван поставил печать фамильным перстнем Зарецких, который снял с пальца сводного брата, и подсунул ему документ:

– Подписывай!

Саша со слезами на глазах подписал.

– Ну, вот мы с тобой и равны в правах, братец! – констатировал Иван. – Имущество потом поделим. По-братски, верно? А сейчас отдыхай, ты мне завтра здоровым нужен. Кузя, позови Варю, пусть она его посмотрит, да скажи Нефёду, надо стражу выставить, мало ли чего!

Иван прошёл в покои своего бывшего господина сел в его кресло и задумался, разглядывая вольную. На сердце особой радости не было. Пока всё шло, как он предполагал, но в любой момент завтра всё могло перемениться.

– Судьба-злодейка… – прошептал.

– Ты что-то сказал, Иван Андреевич?

– Вот назола, – проворчал Иван. – Ты всё здесь, Васька?

– Да, я квас принёс.

– Поди сюда.

Молодой человек подошёл. Фигура его была понурой, но зелёные глаза по-прежнему упрямыми.

«Кто кого», – подумал Иван, рассматривая пристыженное лицо парня.

– Спать будешь тут, – указал. – Вдруг мне ночью квасу захочется.

Василий посмотрел на узенькую лавку вдоль стены и сглотнул.

– Как скажешь, Иван Андреевич, – тихо прошептал.

– А сейчас сними сапоги, – бросил ноги вперёд. – Устал как чёрт.

Иван закинул руки за голову и уставился на чиновника. Тот опять загорелся как маков цвет, опустился на колени и начал стаскивать сапоги. Размотал портянки. Иван со вздохом пошевелил освободившимися пальцами.

– Иван Андреевич, – Василий посмотрел на него снизу вверх. – Я ведь понимаю, зачем ты это делаешь. Можешь помыкать мной, как тебе угодно, но я не уйду! – заключил твёрдо.

Иван, мгновенно собравшись, подтянув под себя ноги, наклонился к нему:

– Сколь угодно будешь глотать?!

– Я принял решение, – упрямо, не отводя взгляд, ответил тот.

– Ну да, ты ведь вольный! – с издёвкой сказал Иван. – Это нам, смердам, впервой решение принимать, мы с молоком матери покорство всосали! А тебе не привыкать за других распоряжаться!

– Ты ничего обо мне не знаешь, – не уступал Василий. – У меня судьба тоже не сахарная была! Я сирота, и чего только в этой жизни не нахлебался! И слуг у меня нет и не было никогда. Все дядюшкины. И если тебе нравится надо мной измываться – пожалуй! Вытерплю! Только я думал, что ты, Иван Андреевич, своей спиной познавший господскую милость, не таков!

– А каков?! – рявкнул Иван. – Каков я должен быть?? Добреньким? Мягоньким?!

– Справедливым! И милосердным! – отрезал Василий, не отводя взгляд. – Я почитал бы величайшим счастьем назвать тебя своим братом, потому что нет у меня никого, кроме дядьки, на этом свете! Потому что восхищаюсь твоими достоинствами, готов разделить с тобой на равных судьбу, принять твою боль на свои плечи! А ты раба из меня хочешь сделать, каким сам был!

– И сделаю! – разозлился вконец Иван.

– Делай! – сверкнул зелёными глазами Василий.

Вскочил, отвесил демонстративный поклон:

– Слушаюсь, барин! – ушёл, улёгся на лавку, отвернулся лицом к стене.

– Что за баран! Навязался на мою голову! – сердито, но уже остывая, сказал Ваня, видя, что ему никак не удаётся сломить сопротивление молодого чиновника. – Дядька, небось, по тебе все глаза проглядел…

– У него Дуня, лекарка твоя, – буркнул, не поворачиваясь, Василий. – Он обо мне и думать забыл.

– Василий Алексеевич… – тот не реагировал.

– Василий Алексеевич, – Иван потрепал его по плечу. – Ну, прости меня, дурня, думал, как лучше делаю…

– Точно ты Ванька-дурак, правильно тебя назвали! – огрызнулся Василий.

– Ну, поругайся, поругайся, – заулыбался Иван. – Давай замиряться!

Василий обернулся, посмотрел на руку, которую протягивал ему парень, перевёл взгляд на улыбающееся лицо, и вскочил:

– Не шуткуешь?!

– Нет, брат, мир!

На следующий день, в полдень, к поместью Болтова Николая Павловича подъехала запряжённая четвернёй карета. Из неё вышел молодой сосед – помещик Зарецкий, за ним чиновник официального вида в строгом сюртуке, застёгнутом на все пуговицы.

– Добрый день, Александр Андреич! – направился к нему Болтов. – Какими судьбами?