Жертва

– Es`thin! Barrath! Urun!!!

Молния чудовищной силы вырвалась из её рук и ударила в копошащуюся черную массу. Грохот сотряс своды подземелья. Ближайшие к чародейке чудовища мгновенно превратились в черную грязь, остальные же разлетелись в стороны, разбиваясь о каменные стены и оставляя после себя тёмные зловонные потёки. Гидеону еще никогда не приходилось видеть заклинание подобной силы так близко. Он был поражен мощью чародейки.

– Ничего себе… – он оглянулся, чтобы высказать Фелиссе свое восхищение, но увидел, что она лежит без чувств. Женщина распласталась на грязном полу.

– Проклятье! – выругался Гидеон. Бросив факел и шпагу, он склонился над ней и с удивлением заметил морщины вокруг безупречных губ, прекрасных глаз, тонких бровей. Кожа её утратила упругость. В волосах проглядывала седина. Перед ним была совсем не молодая женщина. На вид она, пожалуй, годилась ему в матери.

Гидеон приложил ухо к её груди – сердце билось. Жива! Но позади снова раздалось хлюпанье, чавканье, бульканье.

– Да вашу же мать! – с ненавистью бросил Гидеон и подхватил чародейку на руки.

Она оказалось легкой, но бежать с нею на руках и нести факел было неудобно. Чудовища приближались, судя по звукам, довольно быстро. Гидеон помнил дорогу – он прошел хорошую школу. Однако к такому его в Королевской Академии точно не готовили. За очередным поворотом поджидала еще одна тварь. Торчащие щупальца шарили вокруг, выискивая добычу. Агент, не замедляя шаг, со всей силы пнул ближайшее щупальце. Но кожа на извивающемся отростке была жесткая и скользкая. Удар не причинил гадкой твари никакого вреда. Гидеону пришлось забросить женщину на плечо и, выхватив шпагу, прорубать себе дорогу с боем.

– Погань! Сдохни уже! Сдохни! – кричал он, рубя омерзительные отростки. Факел так и остался лежать на полу, когда, наконец, ему удалось протиснуться мимо разъярённого чудища. До выхода оставалось совсем недалеко.

16

С размаху высадив маленькую грязную дверцу, Гидеон наконец-то выбрался наружу. Он с жадностью глотал городской воздух, который казался свежим и благоуханным. Отойдя подальше от входа в проклятое подземелье, юноша опустил чародейку на землю и, щурясь от солнечного света, внимательно осмотрел. При свете дня она выглядела еще старше.

«Боги, сколько же ей лет?» – невольно подумал Гидеон, глядя на седые пряди Фелиссы, еще недавно бывшие черными как уголь.

– Не смотри на меня, прошу, – едва слышно произнесла чародейка.

– Тише, тише… – он заботливо пригладил её растрёпанные серебристые волосы. – Я отнесу тебя домой. Отнесу домой.

17

Увидев свою хозяйку на руках у Гидеона, служанка перепугалась не на шутку и растерянно прижала пухлые кулачки к губам. Гидеону её реакция показалась забавной, но даже сил на то, чтобы улыбнуться, у него не было. Беспомощно суетясь вокруг, девушка проводила агента в спальню на втором этаже. Там Гидеон опустил Фелиссу на кровать, но ещё долго не мог отвести глаз от её лица. Наконец, вспомнив о приличиях и с трудом переставляя ноги, агент вышел вон, оставив хозяйку дома на попечение прислуги. Ноги сами довели его до дивана в гостиной. Более удобного места для сна, как показалось Гидеону, нельзя было и придумать. Он прикрыл веки и провалился в забытье, едва коснувшись мягких бархатных подушек.

Когда Гидеон Арка проснулся, было уже утро. Птицы звонко и весело щебетали за окном. «Какой жуткий сон! Гадкий…» – подумалось Гидеону, но одного взгляда на заляпанные грязью сапоги хватило, чтобы всё вспомнить. Сюртук тоже был в липких, дурно пахнущих пятнах. Импортное темно-синее сукно оказалось безнадежно испорчено. «Придется носить мундир…» – от этой мысли Гидеону стало грустно.

Раздраженно ворча и ругаясь, юноша осмотрел свою одежду, затем встал, потянулся, разминая затекшее ото сна тело. В комнате никого не было. Гидеону стало весьма неудобно за то, что он позволил себе завалиться спать в чужом доме. Но страшная усталость, нахлынувшая после вчерашних событий, свалила его с ног. Словно эти твари высосали из него все силы – и телесные, и душевные. Гидеон чувствовал себя разбитым, потерянным, слабым. В памяти всплыла ужасная картина того, что осталось от маленькой Кэт, и ему снова сделалось дурно. Он подумал, что теперь долго не сможет забыть этого.

«Что же это за мерзость завелась в каналах? Нужно покончить с нею! Срочно во дворец!» – размышлял Гидеон. Он подобрал с пола шпагу, вытащил клинок из ножен. Металл был заляпан отвратительной слизью, источавшей удушливую вонь. Гидеон поморщился, и не стал вешать оружие на пояс.

– Не бойся, я тебя вычищу, как следует! – с сочувствием сказал он клинку, затем выпрямился и направился к выходу. Его окликнул знакомый голос:

– Вы не позавтракаете со мной?

Гидеон обернулся. На лестнице стояла Фелисса в лиловом платье. Она вновь была молода и безупречно красива.

– Вы уже на ногах? Я рад. Прошу прощения, что заснул у вас тут, я…

– Перестаньте. Можно подумать, вы заснули в моем доме впервые, – слегка улыбнулась чародейка.

– Мне нужно доложить о том, что мы видели. Берр должен узнать обо всем, как можно скорее.