Жертва ради любви

Джули так хотелось иметь родного человека. Ей был нужен кто-то, кто помог бы заполнить пустоты в ее сердце, возникшие после гибели родителей и сестры. Но на взаимность ей, похоже, рассчитывать не приходилось. Если бы Элизабет Эббот любила свою единственную дочь, она попыталась бы каким-нибудь образом с ней связаться. Тогда она бы узнала, что у нее есть две внучки.

Джули убрала волосы с глаз, прибрала в ванной, взяла свою сумку и направилась в кабинет шефа. Увидев там Криса, который что-то писал на доске, она остановилась.

Он развернулся и приветливо улыбнулся ей. Но ее лицо было таким грустным, что его улыбка померкла.

– Джули, что случилось?

Она посмотрела на закрытую дверь, порадовалась, что, кроме них, в кабинете никого нет, и села на один из стульев возле письменного стола.

– Я начинаю по-настоящему ненавидеть бабушку, хотя никогда ее не видела. Не могу прийти в себя при мысли, что она – баснословно богатый человек, но так и не простила свою дочь и не пришла ей на помощь, когда Наоми заболела, не помогла оплатить лечение, которое было моим родителям не по карману. Если бы она помогла им, может быть, Наоми все еще была бы жива.

Крис подошел и наклонился к ней, взяв ее руки в свои.

– Ваша бабушка каким-то образом общалась с вашей матерью? Она знала, что у нее есть внучки, и ничего не предприняла, когда ваша сестра заболела?

– Нет. Но я просто не могу понять, почему моя любящая, прекрасная мама не обратилась к своей матери за помощью, чтобы спасти своего умирающего ребенка. Если что-то могло спасти Наоми, мама бы все сделала. Поэтому мне приходится предполагать, что она связалась с моей бабушкой, рассказала ей обо всем и попросила о помощи.

Джули покачала головой, по щекам у нее побежали слезы.

– Но помощь так и не пришла. Моя бабушка предпочла лелеять свою обиду. Разве смогу я простить ее?

Он обнял ее и крепко прижал к себе, и она почувствовала, как хорошо ей в его руках. К его груди было так приятно прислониться щекой. И от него чертовски хорошо пахло. Но он привлекал ее не только физически. Он был смелым, защищал ее…

Всего на одно мгновение она позволила себе представить, что Крис ее муж и она может опереться на него и ценить его. Это было так заманчиво, но вряд ли возможно.

Она видела, как близок он с членами своей команды, все они словно одна семья. Он никогда не оставит своих друзей. И она не стала бы требовать от него подобной жертвы. Но и она не смогла бы всю оставшуюся жизнь прожить в таком маленьком городке. Работа слишком много для нее значила, а работа ее была связана с благотворительностью, заниматься которой по-настоящему можно было только в большом городе.

Джули высвободилась из его объятий, отступила назад и снова села.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Вы же знаете, что я буду вас защищать? Почему вы так испуганы, что вас тревожит?

Она не удержалась и погладила его по лицу. Ох, как же ей хотелось, чтобы ее жизнь была другой, чтобы она встретила этого мужчину в другом месте и в другое время.

Он улыбнулся ей тепло и нежно. И это тепло она ощутила всем телом, до кончиков пальцев на ногах.

– Все будет хорошо, Джули, – заверил он ее. – Мы во всем разберемся. Вместе.

– Спасибо, – прошептала она.

Ее взгляд упал на его губы, она положила ладони ему на грудь. По его телу пробежала дрожь, и она подняла глаза. От голодного выражения его глаз у нее перехватило дыхание. Он стал очень медленно наклоняться к ней, давая ей возможность в любую минуту остановить его, сказать «нет».

Ей не хотелось говорить «нет».

Его теплое дыхание коснулось ее кожи, когда он сначала поцеловал ее в одну щеку, затем – в другую.

Его губы так мягко и нежно касались ее губ, что она почувствовала себя любимой, желанной. Поцелуй был прекрасен своей нежностью.

Но вдруг нежный любовник исчез. Голод и страсть ощутила она в том, как крепко он прижал ее к себе, как впился в ее губы. Его язык проник к ней в рот. Ее сердце так забилось, что грозило вот-вот вырваться из груди, когда она обняла его за шею.

Он поднял ее со стула. Не прерывая поцелуя, они вместе закружились по комнате. Он прижал ее спиной к стене. Она начала медленно расстегивать на нем рубашку. Когда она расстегнула третью пуговицу, ее ладони скользнули ему под рубашку, и она погрузилась в блаженное ощущение прикосновения к его пылающей коже. И в ту же секунду их поцелуй прервался, и они оба, пораженные, уставились друг на друга.

– О боже, – выдохнула она. – Мне кажется, я собиралась вас раздеть.

– А я собирался вам в этом помочь. – Он рассмеялся и прижался лбом к ее лбу. Прерывисто вздохнув, он отошел и улыбнулся ей. – Как это произошло?

– Понятия не имею. Но с вами такое, наверное, часто случается.

– Почему вы так говорите?

– Ну, вы великолепны: привлекательны, умны… И еще очень много чего. Женщины, наверно, так и вешаются вам на шею.

Под его скептическим взглядом у нее покраснели щеки.

– Ну, что? – спросила она, борясь с застенчивостью.

– Вы давно видели себя в зеркале, Джули? Не говорите мне, что не заметили, как Макс и остальные смотрели на вас за обедом. Вы – красавица.