Жертва ума (СИ)

  - Я очень рад вас встретить в нашем центре и знаю, что вы не собирались сейчас заниматься духовной практикой. Но, раз уж так случилось, я прошу постараться извлечь из этого максимум пользы и провести это время эффективно и мудро, на благо всех живых существ.

  У нас тут есть очень простые правила, которые потребуют от вас немного самоотдачи и отречения. Мы все, обычно очень сложные люди, с такими же сложными проблемами и немного помешаны на радостях и бедах этой жизни, но лишь изредка нам выпадает шанс, сделать действительно что-то по-настоящему очень полезное и нужное - заняться собственной духовной практикой. Я со всем уважением и от всего сердца, прошу - пожалуйста, цените это.

  Итак, необходимо соблюдать распорядок дня, стараться все делать очень медленно, поддерживая осознанность того, чем именно вы сейчас занимаетесь, при этом ничего не упуская, и лучше, проговаривая про себя, любое свое действие и даже изменение позы. Не смотреть по сторонам, а только себе под ноги. Разговаривать можно только с учителем. - здесь Нима легко кивнул головой Мире, дав понять, что знает о возможной необходимой пятиминутке общения между собой после вечерней беседы.

   - Не задерживайте свои мысли ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем, но и не делайте усилия, чтобы они исчезли - позвольте им раствориться самим. Просто не поддерживайте, не питайте их. Ваша главная задача - сохранять памятование и осознанность, постоянно возвращая блуждающий ум к исходной точке. Точные инструкции по каждому виду медитации, вы получите завтра. Спасибо за внимание, пока отдыхайте.

  Солнце уже садилось, а им как раз хватило времени, чтобы быстро поужинав, разбрестись по своим домикам. Ему досталась избушка, чуть больше пчелиного улья. Все свободное место в ней, занимали крошечная кровать и тумбочка, больше похожие на детскую мебель для кукол или реквизит лилипутов. Хану недоверчиво присел на кровать, но она оказалась достаточно крепкой.

  Он не смог заставить себя, не заметить хижину Инны, отметив и ее, вскользь брошенный в его сторону, взгляд. Видимо, и она не смогла.

  Хану, подумал, что представляет собой, возможно, самого никудышного медитатора за всю историю этого лагеря, имея очень живой и беспокойный ум, да еще с выводком визжащих тем и вопросов, явно не располагающих к расслабленному созерцанию сущности бытия и проникновения в истинный смысл глубин мироздания. Хотя, по большому счету, вся эта его кипучая ментальная активность, не принесла ему пока никаких дивидендов. Его как хотели, пинали по незнакомому ему сюжету, словно играли теннисным мячиком, перебрасывая друг другу в условиях и обстоятельствах, над которыми, по сути, у него не было даже иллюзии контроля, не говоря уже о понимании первопричин всех этих событий и приключений, до тех самых пор, пока не докатили сюда.

  Стоит ли продолжать ломать голову и биться о стену, если толком все равно не понятно, в эту ли стену, вообще надо ломиться? Но, разве и так играющие им, не в тех же условиях?

  Хану вспомнил прошлый разговор на эту тему с Эддичкой и представил театр взаимно обусловленных марионеток, обреченно дергающих друг друга за веревочки по бесконечному циклу. Свои причины и свои обстоятельства. Все очень жестко, но невидимо сцеплено. Из этого круга не выйти, даже просто отказавшись от действия, потому что и у такого отказа, так же будут причины...

  Чтобы не изводить себя более, никуда не приводящими рассуждениями, он попытался последовать мудрому совету и разогнать, сейчас уже бесполезные мысли, но свободное место очень быстро заняли новые - 'о разгоне всех мыслей'. Как 'отпустить' их, было еще не понятно. Репетиция не вышла, но завтра, возможно, его все же научат.

  Тем не менее, Хану точно знал радикальный способ, мгновенно выкинуть весь мусор из головы, но его одного для этого было несколько мало.

  Было уже очень темно и абсолютно тихо. Ноги сами вынесли его из домика и поставили под окном хижины, где теперь жила Инна, а он не стал им в этом мешать. Он не знал, что ему теперь делать дальше и уже устал ломать голову в бесплодных сомнениях. Поэтому, Хану просто отдал обстоятельствам сложиться самим так, как им это вздумалось. Не мешая, не помогая, а просто молча и тихо ожидая, что ему выпадет.

  И они выпали. Красивые женские руки, выпав сверху из открывшегося окна, обхватили его подмышки и бесшумно втащили внутрь комнаты, подобно тому, как муравьиный лев хватает попавшую в его воронку, козявку. Хану, опять же, не стал возражать. В конце концов, ретрит еще даже не начался, тем более, ему с Инной теперь даже разговаривать было уже совсем некогда.

   Проваливаясь позже в сон, он немного помечтал о том, что хорошо бы повторять такую ночь вечно.

   Я принимаю прибежище, призываю бодхичитту и молюсь,

   Но при этом не чувствую преданности и сострадания из глубины сердца.

   Такая практика дхармы и созидательных действий становится лишь пустыми словами.

   Я просто выполняю какие-то действия, но это затрагивает меня.

   Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!

   Даруй мне свое благословение, чтобы все мои действия