Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Характерна в этом плане и ликвидации террористки Фанни Каплан. Если за расправами над царствующей семьей и одним из вождей Белого движения еще можно усмотреть стремление большевиков избежать возможных политических и военных осложнений, то в случае с Каплан ничего подобного не было и в помине. Чтобы хоть немного разобраться в этой так и оставшейся темной истории, для начала резонно поставить самый первый в любом расследовании вопрос: кому было выгодно устранение В.И. Ленина? Практический расклад показывает, что в партии большевиков и Советской России на тот момент второй фигурой являлся Лев Троцкий. Реальный конкурент в лице Сталина появился у Троцкого уже потом, после Гражданской войны. Получается, что с устранением Ленина, его место наверняка досталось бы Троцкому. Значит именно он — самая заинтересованная фигура.

При желании следствие и суд без особого труда были способны установить заказчиков и организаторов покушения. Слабую, истеричную женщину не так уж сложно заставить во всем признаться. Раскалывались и не такие, наговаривая на себя то, чего никогда не совершали. Трудно поверить, что из Каплан не стали выбивать признания из гуманных соображений, поскольку объявленный вслед за этим красный террор унес многие тысячи человеческих жизней. Но раз в отношении террористки на это не пошли, значит кто-то очень сильно не хотел установления истины. Потому-то дело Фанни Каплан не довели до суда.

Продолжая рассуждать с этих позиций, зададимся еще одним вопросом: мог ли комендант Кремля Павел Мальков — фигура в общем-то безвластная, пристрелить Каплан без приказа сверху? Скажем, от того же Троцкого? Или хотя бы Крыленко — председателя Ревтрибунала при ВЦИК РСФСР, за которым числилась арестованная террористка и которому надлежало рассматривать дела подобной категории? Что ни говори, а речь идет о попытке убийства главного вождя революции. Вывод однозначен: убийство Каплан диктовалось нежелательностью судебного процесса над ней. Гораздо проще объявить ее эсеркой-террористкой, каковой она и вошла в историю, хотя в партии эсеров никогда не состояла, и использовать случившееся как повод для развертывания широкомасштабного красного террора.

Некоторые примеры «целесообразности» просто поражают своей невероятностью. Казалось бы, такого вообще не может быть. Но ведь было!

С окончанием Гражданской войны произвол в деятельности ревтрибуналов, их неподконтрольность центральной власти, а главное — демонстративное пренебрежение советскими законами, коих было принято огромное множество, перестали устраивать большевистское руководство. И вот после пяти лет массового террора, в 1922 году, для установления единообразного понимания советской законности во всей стране, «несмотря ни на какие местные различия и вопреки каким бы то ни было местным влияниям», была возрождена прокуратура, основанная в свое время Петром Первым для защиты правовых устоев государства. Вводились должности Прокурора Республики и его помощников при Верховном Суде СССР, а также при Военной коллегии Верховного Суда и при нижестоящих военных трибуналах для осуществления прокурорского надзора. Привлекаем внимание к этому обстоятельству потому, что рассмотрение уголовных дел о так называемых контрреволюционных преступлениях, по которым впоследствии были репрессированы сотни тысяч людей, входило в компетенцию военных трибуналов, а на военную прокуратуру был возложен надзор за их расследованием органами ОГПУ-НКВД и поддержание обвинения по этим делам в военных трибуналах. По архивам Главной военной прокуратуры удалось проследить, как складывался механизм репрессий, как целесообразность постепенно переродилась в беззаконие и произвол в деятельности ОГПУ-НКВД, а затем парализовала и систему правосудия.

По существу, это была первая советская судебноправовая реформа. Одной из её основных задач являлось неведение порядка в судебной системе, упразднение многочисленных трибуналов и замена их нормальными судебными учреждениями, восстановление институтов адвокатуры, прокуратуры, повсеместное утверждение законности. Иными словами, своей целью реформаторы 20-х годов XX провозглашали отказ от чрезвычайщины, которая в условиях мирного времени становилась тормозом дальнейшего развития страны.

У истоков взаимной вражды

Очень непростым оказалось дело укрепления законности, особенно в Красной Армии и на флоте. Самолюбие красных командиров было явно уязвлено. Как это над ними — победителями белых генералов устанавливают надзор! До этих пор они сами вершили суд и расправу, а теперь оказались, что называется, связанными по рукам? Нетрудно догадаться, какое недовольство многих, в том числе и крупных, военачальников вызвали первые серьезные дела военных прокуроров, в особенности месячник борьбы с процветавшими взяточничеством, должностными злоупотреблениями, превышением власти. Если во время войны конфискации, реквизиции и поборы производились по любому поводу, то в условиях мирного времени с этими перегибами необходимо было кончать.