Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг.

Немного больше известно о финансовом положении Крайкома в 1925 г. В марте от правления ОСЖИ было получено 500 руб., в мае еще 2000, в июле от КазЦИКа были получены еще 1000 руб. Если к июню в кассе Киргизского крайкома оставалось 2703 руб., то к июлю уже 1524 руб., по всей видимости, за счет полученной от КазЦИКа суммы[851].

Несмотря на некоторый остаток суммы в кассе, финансовое положение комитета в 1925 г. нельзя считать благополучным. В январе им было разослано всего 480 руб. во все губернии: по 100 руб. в Кустанайскую и Семипалатинскую, 60 руб. в Уральскую, Актюбинскую и Букеевскую, 50 руб. получили Акмолинская губерния и Адаевский уезд[852].

7 января 1925 г. крайком сообщил всем губернским комитетам о том, что на основе приказа правления ОСЖИ от 30 декабря 1924 г. дальнейшие дотации направляться не будут и «необходимо все свои расходы покрывать наличием местных поступлений»[853]. Местные комитеты вряд ли были этому рады. Через неделю Оренбургский губком решил взыскать членские взносы сразу за 6 месяцев и отмечал в письме, что «технически персонал в течение двух месяцев не оплачивается», прося срочно оказать денежную помощь[854]. Руководство Краевого комитета посоветовало своих коллегам из губернии вместо четырех штатных работников «категорически… ограничиться одним секретарем и машинисткой»[855]. В мае 1925 г. сотрудник Оренбургского губкома Чабанов составил докладную записку, в которой, в частности, сообщалось: «Настоящим доношу, что в данный момент состояние и положение к-та находится на ступени печали и застоя» и также просил прислать денег[856].

Из сметы Уральского губкома с 15 января по 1 октября 1925 г. известно, что уральцы рассчитывали на 2705 руб., из которых было получено всего 450 руб. Годовое содержание секретаря губкома рассчитывалось в 600 руб., то есть 50 руб. месячного жалования[857].

Несмотря на отсутствие полной статистики, из отдельных отчетов губкомов можно сделать вывод о налаживании их работы. Из отчета Семипалатинского губкома известно, что уже до 15 февраля 1925 г. им было отправлено в Москву 1372 претензии на сумму в «57 060 658 руб.» (видимо, в данном случае имела место опечатка без указания копеек и сумма составляла 570 тыс. руб.) и еще 540 претензий на сумму 649,5 тыс. руб. на местах готовились к отправке[858]. Из телеграммы 27 июня также известно о 3232 претензиях на сумму в 4 053 421 руб. Оформлено и направлено в центр к тому времени было 1875 претензий[859].

Если Уральский губком к 1 января отправил в Москву 1485 претензий на сумму в 3 367 345 руб., то за январь-февраль уже 1667 претензий на сумму 3 071 512 руб. Всего к марту им было отправлено 3152 претензии на сумму в 6 438 937 руб.[860].

3 марта 1925 г. Актюбинский губком ОСЖИ в рукописном виде сообщал о 922 претензиях на сумму 903 667 руб. В отчетном докладе с 1 февраля по 1 июня сообщалось о 2031 переданной претензии на сумму 6 861 475 руб. При этом численность губкома к тому времени составляла 345 человек. Из собранных претензий числилось: убитых 79, раненых 65, арестованных 163, пропавших 12, репрессированных 123 человека[861].

Из материалов 1925 г. становится известна статистика Адаевского уезда за декабрь 1924 г.: за месяц было отправлено 180 претензий на сумму в 123 243 руб.[862]

По Акмолинской губернии на 15 февраля 1925 г. «предположено собрать» 28 131 претензию, но реально поступило 6854, отправлено в Москву 4055, из них 1536 было возвращено для переоформления. «Поступили, но не разобраны 2500 шт.»

Кустанайский губернский комитет ОСЖИ сообщал на 1 мая о 1876 отправленных претензиях на сумму в 3 266 597 руб. и личных потерях в 321 человек.

9 мая 1925 г. в материалах фонда появляется первая телеграмма с упоминанием Алма-Аты, вошедшей в состав КАССР. В ней была просьба прислать 3 тысячи форм на казахском языке. В майские дни также была отправлена небольшая инструкция по организации комитетов в Джетысуйской губернии и приказ о созыве Сырдарьинского губисполкома в составе трех человек для организации губкома и уездных комитетов[863].

В эти дни меняется и название руководства Краевого комитета, которое начинает подписываться как «Главный комитет Общества СЖИ Казакстана».

15 июня телеграмма из Чимкента сообщала: «Работа никакая на местах не велас(ь) уездов шесть».[864]

Организация новых комитетов, по всей видимости, отразилась и на качестве отправляемых претензий. 5 июля 1925 г. всем губернским комитетам было разослано письмо, в котором сообщалось, что за последнее время наблюдался «большой наплыв претензий в Главный комитет», но «большинство или почти все… Главным комитетом возвращены обратно на места… Недостаток этот главным образом относится к претензиям на кирязыке»[865].

15 июля 1925 г. Главный комитет Крайкома ОСЖИ переехал из Оренбурга в новую столицу КАССР Кзыл-Орду. Местным комитетам было теперь указано отправлять претензии на русском языке в Москву, а на казахском в Кзыл-Орду[866].