Жестокая красота

– У нас получилось, – выдавила я и расплакалась. – Правда…

Дэниел усадил меня на койку, и я бросилась к папе на шею.

– Ты жив, – проговорила я между радостными всхлипами.

Отец тоже обнял меня.

– Конечно. Но что случилось? Почему я здесь?

Прежде чем я успела ответить на его вопросы, послышался шорох отодвигаемой двери, и в палату ворвалась целая армия медиков.

– Что здесь творится? – заорала на меня какая-то медсестра.

– Отойди от него, – потребовала другая и вдруг ошалело уставилась на моего отца, здорового и невредимого.

Она что-то прошептала и перекрестилась. А затем заговорила по-испански, однако смысл ее слов я смогла уловить.

– Это чудо, – бормотала она.

Глава двадцать пятая Столкновение миров

Утро четверга

Было бы логично предположить, что исцеление вызовет бурную радость в отделении интенсивной терапии. Однако на меня обрушился град вопросов, а на папу – ряд не очень-то приятных анализов и процедур. Удачно закончившийся процесс передачи энергии полностью лишил меня сил. Следующие несколько часов мы с Дэниелом провели на кушетках в комнате ожидания, дрейфуя между состояниями сна и бодрствования.

Думаю, сестра из приемного покоя учла экстремальные обстоятельства. Она разрешила нам задержаться дольше чем на двадцать минут. В общем, было уже начало восьмого утра, когда мой папа заявил, что хочет уйти домой.

– Я предпочла бы оставить вас для обследования, – заявила врач, которая внимательно изучала результаты лабораторных анализов.

– Пожалуйста, хватит, – застонал отец. – Я чувствую себя подушечкой для булавок.

Врач снова заглянула в карту.

– Мы не можем найти никаких отклонений. Следовательно, мы не вправе задерживать вас, если вы хотите выписаться. Но я бы не советовала…

Папа снял с пальца монитор сердечного ритма.

– Грейс, ты все слышала. Теперь я свободен.

Прежде я бы возмутилась тем, что папа поступает вопреки советам медика, но сейчас я сама прекрасно знала, каково его состояние.

Я встала, и Дэниел поддержал меня. Я до сих пор ощущала слабость в ногах, и у меня подгибались колени.

– Тогда нам пора, – произнесла я, беря отца за руку.

Несколько дней назад я и не предполагала, что можно испытывать такое счастье.

– Я хочу, чтобы сперва ты сделала одну вещь, – заметил папа, когда мы остановились у лифтов.

И он нажал кнопку «вверх» вместо «вниз». Я сразу поняла, что он затеял.

– Папа, – пробормотала я. – Я не уверена…

– Не волнуйся, Грейс. Вы с Дэниелом вылечили меня, так почему вам не попробовать исцелить твою маму?

– Я не знаю, применимы ли мои способности при душевных заболеваниях, – вздохнула я.

Пока что я на собственном опыте проверила, что после моей «практики» исчезают лишь физические раны.

– А вдруг мама впала в подобное состояние потому, что такова Божья воля?

– Тогда будем просто ждать.

Когда папа в церкви молился с прихожанами о чьем-либо здравии, он всегда предварял ритуал словами «если будет на то воля Твоя». Двери лифта со звоном разъехались, и отец ободряюще улыбнулся мне.

– Иначе зачем же Господь так щедро наделил тебя? Используй свой дар.

– Грейс, попробуй, – тихо сказал Дэниел.

Я переводила взгляд с Дэниела на папу и увидела надежду, горевшую в их глазах. Если у нас получится, это откроет перед нами массу возможностей.

– Ладно, – согласилась я и вместе с ними шагнула в кабину, осознавая, что именно сейчас моя жизнь круто изменилась.

Вечер четверга, спустя примерно десять часов

Меня разбудили запахи и звуки – знакомые и милые сердцу, но при этом – чуждые моему нынешнему образу жизни. У меня даже закружилась голова. Когда я села, в глазах замелькали искры. Зрение сфокусировалось, и я, погладив коралловую простыню, с облегчением поняла, что нахожусь в своей кровати. Дома. Но как здесь оказалась? Я не могла ничего вспомнить, кроме больничного лифта.

Кстати, а где Дэниел и папа?

Словно в ответ на мой вопрос снизу донесся взрыв хохота.

Я с наслаждением вдохнула в себя ароматы, витавшие в комнате. Бекон. Яйца. Блинчики. И сладковатый запах нагретого кленового сиропа.

Кто-то готовит еду.

Но на кухне уже давно никто не готовил, с тех пор, как маме стало совсем плохо.

До моих ушей снова донесся смех. Я втянула носом воздух и ощутила уже знакомый запах. К нам пожаловали вервольфы!

Овладевшее мной любопытство пересилило слабость и боль во всем теле. Голодные спазмы тоже раззадорили меня. Кстати, а когда я ела в последний раз? Я заставила себя встать с кровати, медленно оделась, на цыпочках спустилась по лестнице и обнаружила, что в столовой полно народу.

Дэниел, папа, Черити, Бэби-Джеймс, Брент, Райан, Зак, Слэйд и даже Толбот устроились за столом, плотно заставленным разнообразными блюдами.

– Она проснулась! – громко сказал отец.

Остальные приветствовали меня радостными возгласами.

– Скорей, Грейс, – поманил меня папа.

Дэниел и Толбот встали. Дэниел бросился ко мне, обнял за плечи и чмокнул в щеку.

– Как ты себя чувствуешь? В больнице ты потеряла сознание.

– Уставшей, но жутко голодной.

И у меня в желудке тотчас началось громкое урчание.