Жестокая любовь государя

– Пешком шел, – просто отвечал детина. – Не торопился я, пять лет на дорогу ушло, но до стольной добрался! Как увидел колокола московские, так слезами едва не изошел. В живых матушку не застал, в позапрошлом году померла, а дом мой чужие люди забрали. Вот так и живу.

Выпученные глаза гусака продолжали изучать наколку.

– Да. Занятное зрелище, такое у нас не увидишь.

Верзила неожиданно сделался серьезным:

– Не увидишь! Только ведь я не просто так стою, за погляд платить нужно. Не обессудьте, дорогие господа, не поскупитесь на гривенники. Сирота я, и никто за меня не постоит. Сам я себе на хлеб зарабатываю, – выставил детина вперед малахай.

И дно шапки щедро усыпали гривенники.

Толпа разошлась. Детина отсчитал копеечки и протянул мелочь дородному купцу, торговавшему пивом, который сидел точно так, как девица перед сватами. Видать, квасник он был отменный: то и дело прикладывался огромной кружкой к своему товару, и, глядя на его лицо, которое кривилось от удовольствия, трудно было справиться с искушением, чтобы не взять пару стаканчиков.

Верзила выпил пиво разом. Видно, дело его спорилось, иначе не быть ему пьяным. Лицо Дракона раскраснелось от хмельного зелья и всеобщего внимания. Горожане показывали на него пальцами, громко восклицали, а старухи заверяли каждого, что под кожу ему проник сатана. Детина, лихо заламывая руки за спину, потягивался, икал на весь базар и вновь изъявлял желание показать «дьявольское писание» всего лишь за гривенник.

– Ты что, и вправду в Китае был? – подошел к детине Иван Васильевич.

– А то как же! – обиделся парень. – Чего же мне врать зазря. Ежели не веришь, так и побожиться могу! Такую штуковину более нигде не увидишь. Народ просто так гривенники давать не станет.

И, глядя на хитрую рожу детины, трудно было угадать, где он говорит правду.

– Я ведь и женат был там. Две бабы у меня было. До любви они очень чутки, – убедительно говорил он.

Иван Васильевич хмыкнул:

– Покажь змея!

– А гривенник дашь? – вприщур посмотрел на самодержца путешественник.

– Возьми! – И самодержец высыпал в широкую ладонь парня мелочь.

Доказывать свою исключительность детине было лестно. Он на самое плечо закатал рукав и показал Ивану зубастую пасть зверя.

– Вот смотри… Хорош дьявол?

Иван усмехнулся, подумав о том, что точно так же хвастался перед иноземными вельможами дорогими каменьями, купленными у бухарского эмира.

– Хорош!.. А глазищи так вытаращил, будто в самую душу заглянуть жаждет. Эй, Федька, дай детине рубль серебряный. – И когда Басманов расплатился, признался честно: – Не видывал я такого, за эдакое зрелище и рубль отдать не жаль.

– Это еще что! Вот как-то на ярмарке в Ярославле я побывал, так там у одного мужика всю спину в рисунках зрел, – восторженно признался верзила. – Мне до него далеко. Он менее чем за золотой и не показывал!

– Вот это да, – выдохнул царь.

Детина от пива разогрелся, подобрел лицом, а улыбка к нему пристала так крепко, словно у рыночного Петрушки.

– А может, девок хотите? – вдруг спросил он, явно не желая отпускать от себя щедрых мужей. – Это я враз устрою, только не задаром.

– Куда ты нас поведешь? – спросил Федька Басманов, рассчитавшись за себя и за царя.

– Недалеко. В стрелецкой слободе корчма имеется, вот туда бабы и сходятся.

– Кто такие?

– В основном вдовы стрелецкие. Война прошла и мужиков за собой утащила, вот они тем и живут.

– И много народу туда ходит? – поинтересовался царь.

– А то! Без бабы не обойтись, будь ты хоть боярин или подлый человек. Я и сам без этого не могу. Вот, думаешь, для чего я по гривеннику собираю? А есть там одна вдова, за десятником стрелецким была, все деньги на нее и уходят.

– Неужно так пригожа? – подивился Иван.

– Пригожа, – мечтательно протянул детина. – У нее один поцелуй полтину стоит. Вот приду, так все деньги и сгребет. А такая горячая, что другой похожей просто не сыскать.

Узорные дома бояр остались позади, впереди – лачуги и длинные кривые улочки. Иван подумал о том, что никогда здесь не бывал. Проезжал он по центральным улицам, а бояре заставляли дворовых людей выметать их так, чтобы сора в подворотнях не оставалось.

«Вот где мусорные кучи, вот где грязь!» – то и дело цеплял Иван Васильевич сафьяновыми сапогами слипшиеся комья. Федька Басманов чуток поотстал, и Иван усмехнулся: видел, что эта прогулка не пришлась холопу в радость. Куда проще призвать баб во дворец, где можно взять любую понравившуюся.

Детина шел уверенно и совсем не беспокоился о преграде в виде нагромождения камней и навозных куч. Казалось, он задался целью собрать на свои ноги всю московскую грязь. А невольные чертыхания Федора вызывали у него только снисходительную усмешку.

– Ничего, как девиц увидите, так обо всем и забудете, – обернувшись, сказал он.

Корчмой оказался большой дом, который своей крышей укрыл зараз с пяток хижин. Возле них в тоскливом ожидании томилось несколько женщин. Мужики расселись на бревнах и сладко потягивали хмельной малиновый настой.

– Эй, бабоньки, мужиков привел! – гаркнул детина так, что сидевшие на бревнах поперхнулись.