Жестокие романтики против кровавых гегемонов

А Бронштейн-Троцкий был категорически принципиально против этого, считал состояние СССР достаточным для функции опорной базы мировой революции. В своей брошюре «Программа мира» в 1917 году, написанной после захвата власти в России, он утверждал: «Рассматривать перспективы социальной революции в национальных рамках, значило бы становиться жертвой той самой национальной ограниченности, которая составляет сущность социал-патриотизма». А когда возникли споры после Гражданской войны на тему — что делать дальше: строить что-то в России или продвигать дальше мировую революцию, то Бронштейн переиздал в конце 1922 года эту свою брошюру и в послесловии к ней добавил, как считал, самое важное: «До тех пор, пока в остальных европейских государствах у власти стоит буржуазия, мы вынуждены, в борьбе с экономической изолированностью, искать соглашения с капиталистическим миром. Подлинный подъем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы». И это своё утверждение Троцкий дополнительно аргументировал последними событиями: «Торговые переговоры с буржуазными государствами, концессии, Генуэзская конференция и пр. являются слишком ярким свидетельством невозможности изолированного социалистического строительства в национально-государственных рамках».

Сталин продолжал использовать свои возможности в кадровых назначениях, увеличивал свою политическую силу, и не только назначал на различные должности своих сторонников или «нейтральных», которые были бы ему благодарны, но стал незаметно разреживать ряды потенциальных сторонников Бронштейна, например, летом 1923 г. не без участия Сталина соратник Троцкого Раковский был отправлен послом в Лондон. Раковскому это льстило, да и по комфортности жизнь в Лондоне отличалась от советской, но в полной мере участвовать в делах внутри СССР, как соратник Троцкого, он уже не мог.

Сталин стал активно пропагандировать альтернативное «мировой революции» направление деятельности — строительство нового государства, стал убеждать, что коммунистическая партия должна «из партии переворота внутри России превратиться в партию строительства, в партию созидания новых форм хозяйствования». Предсказуема на это реакция Троцкого:

«Самой крупной ошибкой Сталина является его теория о возможности строительства социализма в одной стране».

В ответ Сталин стал брать себе в союзники авторитет уже молчаливого Ленина — его высказывания ещё в 1915 году, — что в результате неравномерности развития различных стран не исключен вариант строительства социализма вначале в одной стране, Ленин: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной отдельно взятой капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира».

Тогда, — в 1915 году Троцкий ответил на статью Ленина и фактически согласился с этим утверждением, Троцкий: «Что ни одна страна не должна «дожидаться» других в своей борьбе — это элементарная мысль, которую полезно и необходимо повторять, дабы идея параллельного интернационального действия не подменялась идеей выжидательного интернационального бездействия. Не дожидаясь других, мы начинаем и продолжаем борьбу на национальной почве в полной уверенности, что наша инициатива даст толчок борьбе в других странах». Теперь же, в 1923 году, Троцкий принципиально придерживался противоположного мнения.

А Сталин долго и усердно доказывал обратное, даже когда уже в СССР давно не было Троцкого, например, известный швейцарский писатель и журналист еврейской национальности Лион Фейхтвангер после встречи со Сталиным в 1937 году в своей книге «Москва, 1937 год» отметил, что Сталин ему особо подчеркнул, что «построение социалистического хозяйства в Советском Союзе важнее, чем перманентная революция».

А наш современник — шумный предводитель еврейской общины в Харькове Э. Ходос так охарактеризовал намерения и планы Сталина: «Отказавшись от «хазарского» пути развития, Сталин изобрел собственный способ исторической «кладки» Страны Советов. В качестве трех «китов», на которых началось возведение уникального, не имеющего аналогов государственного образования, «отец народов» использовал следующие принципы: коллективизацию сельского хозяйства, индустриализацию промышленности и централизацию власти.

Что касается третьего «кита», то именно это сталинское достижение фактически свело на «нет» главное завоевание строителей Второй Хазарии — разрушение самодержавной модели управления государством. Выстроив жёсткую вертикаль власти, Сталин, по сути, реанимировал самодержавие, и создал собственное «ноу-хау» — «социалистическую монархию», определившую, в свою очередь, политический строй управляемой им страны как «социалистическую империю».