Жестокий броманс

Годар явился через минуту, волоча Лесли Чунга.

За окнами поднялось новое красно-синее зарево. Паша слышал, как полиция бегает по зданию, до них долетали обрывки переговоров по рации. В цех втащили еще трех таджиков – один прятался в холодильнике, другой в пустой газели. Третий на ходу натягивал штаны.

– Достаем документы, – скомандовал Линч.

Тоторо проворчал, что не носит документы в спецовке.

– Поехали в отделение? – предложил Годар.

Два таджика под конвоем Годара сходили в подсобку за вещами. Духи сажи путались в одежде, открывали бумажники и протягивали карточки из ФМС – неловко, как будто у них замерзли пальцы.

Хаяо прищурился и повертел перед носом чью-то карточку:

– Сколько заплатил?

Двоих сразу увели – у одного разрешение было просрочено, второй не успел купить. Хаяо пристально вглядывался в карточки остальных.

– Ну чо, где твои-то? – зевнул Годар. – Зря, что ли, столько народу нагнали?

Паша вдруг понял: он забыл тех таджиков. Один точно был похож на Карвая, другой на Кунала Найяра… или на Шьямалана – индусы все на одно лицо.

Полицейские ждали. Паша тупо смотрел на лица таджиков. В свете галогеновых ламп они распадались на бесконечные отражения Карвая.

– Где остальные? – спросил Линч. – Сколько человек было на смене?

– Да вроде это все, – ответил русский.

Паша честно сказал, что не видит здесь нападавших. Бежать им было некуда – здание оцеплено. Значит, их прячут где-то еще.

– А если присмотреться? – подмигнул Линч.

– Вот этот, – твердо сказал Паша.

Чунг сразу ему не понравился – возможно, из-за глупой улыбки. Шашлычник попал под раздачу первым. Вторым Паша выбрал высокого горбоносого парня с широкими губами, похожего на верблюда. И третьим – пухлого низенького таджика, который слишком нагло смотрел.

– Все, поехали, – улыбнулся Хаяо. – Остальных – с Новым годом.

Таджики вежливо захихикали и хором начали поздравлять полицию.

– Он врет! – громко сказал русский. – Они тут все после смены!

– И чем докажешь? – спросил Линч.

– Вообще-то, есть записи с камер. Одна висит у главного входа, другая у входа на склад.

– Молодец, – кивнул Хаяо. – Комп забираем.

В цех втолкнули нового таджика, он орал и отбивался. От таджика валил холодный пар, как от замороженных продуктов.

Паша прислонился к стене и закрыл глаза. Стало светло, он лежал на воняющем кровью полу, и никто не обращал на него внимания. Русский спорил с женщиной в песцовой шубе. Он говорил, что сменщик еще не приехал и вообще ему надо встречать маму в двенадцать на Московском вокзале.

Женщина заметила Пашу и подошла к его бездыханному телу.

– Это ваш терпила? – спросила она.

Женщина стояла так близко, что Паша мог унюхать запах новых сапог и тяжелый смрад туалетной воды «Поэм» от Ланком. Такой пользовалась его тетка, пока не началась аллергия.

– Татьяна Николаевна, – женщина брезгливо протянула руку. – Я следователь, поедем побеседуем.

Паша сел.

В цеху не осталось ни одного таджика, только огромный печальный Тоторо махал метлой на заднем плане. Кучерявый беседовал с русским на повышенных тонах. Они решали, кто поедет в отделение.

– Вы трое – собирайтесь, – скомандовала Татьяна Николаевна. – Только курточку снимите и бросьте в багажник, когда будете садиться в машину. Вы на всяком дерьме валялись, а у меня новые чехлы.

Паша послушно снял куртку.

– Да не сейчас, а перед машиной, – Татьяна Николаевна запахнула шубу. Шлейф духов накрыл Пашу, заболела голова.

– А можно я маму встречу и потом приеду? – снова спросил русский.

– Нельзя! – гаркнула женщина.

Когда машина выезжала из ворот, их нагнал Тоторо с айпадом. Паша хрипло сказал «спасибо».

Татьяна Николаевна держала Пашу не больше десяти минут, ей кто-то позвонил, и она помчалась по своим делам. Линч и Годар помогли Паше с заявлением, вывели его в холл и тоже куда-то ушли.

– Подождите полчасика, – сказала Паше девушка в мешковатой форме.

Он спросил, для чего.

– Вас позовут, – сказала девушка и ушла с чайником в туалет.

Паша прождал в холле отделения три часа – непонятно зачем и непонятно кого. Холл был отгорожен от коридора и лестницы турникетом, Паша время от времени перегибался через низкую перегородку, пытаясь рассмотреть, что творится в кабинетах. Девушка сделала ему замечание. Мельком он видел армянина и одного из таджиков в наручниках. Годар спустился и прошел по коридору с тонкой папкой в руках. Еще полчаса Паша спал на стуле и едва не упал с него. Паша очень страдал от того, что не может доехать до дому и принять душ. Хотелось поскорее сунуть штаны в стиральную машину. Кстати, не мешало бы забрать тачку, пока ее не раскурочили новогодние алкаши. Двадцать штук – не такие большие деньги, чтобы ради них терпеть столько неудобств.

В открытом кабинете Паша заметил русского из фирмы, с которым спорили два мужика того же роста и комплекции. Русский с покрасневшим лицом вышел, едва не снес вертушку и со всей силы ударил кулаком стену. Паша отпрянул – казалось, парень готов наброситься на него.

Оперативники поманили Пашу и отвели в один из кабинетов.

Один был похож на Кифера Сазерленда, другой на Пак Чхан Ука.