Жестокое эхо войны

Тщательный осмотр помещения, вещей и самого подозреваемого подтвердил его непричастность к криминальным делишкам. За два года работы в МУРе Иван вдосталь повидал всякой шатии-братии и безошибочно определял блатных по целому ряду признаков. К тому же рядом находились два более опытных сыщика – Егоров и Бойко. Судя по выражению их лиц, ответа на главный вопрос – при чем тут Сорокин – они тоже не знали.

«Ладно, коль уж зацепиться не за что, послушаем его рассказ», – Старцев потянул из пачки папиросу.

– Сергей Игнатьевич, так что же с тобой стряслось в Польше в конце августа сорок четвертого?..

Глава десятая

1-й Белорусский фронт, юго-восток Польши, Люблинско-Брестская операция; август 1944 года

К середине сорок четвертого немец отступал по всем фронтам. А Красную Армию, поднаторевшую в боях и получавшую от союзников неплохую поддержку в виде вооружения, боеприпасов, продовольствия, медикаментов и прочего, остановить было уже невозможно. Наступал и 1-й Белорусский фронт, однако скорость его продвижения на запад выходила неравномерной – кое-где немецкие части проваливались и стремительно отступали, а где-то оказывали упорное сопротивление.

Дойдя с боями до Вислы, стрелковая дивизия, в которой командовал разведкой Васильков, организовала переправу в районе местечка Подгорц. Поначалу дело шло туго: двое суток передовые подразделения штурмовали русло, а немецкая артиллерия раз за разом точным огнем отбрасывала их назад. Пришлось окружным путем отправлять в тыл противника усиленную стрелковой ротой разведку. Батарея была обнаружена, успешно подавлена, и дело пошло резвее.

На четвертый день восемьдесят процентов личного состава дивизии переправились на западный берег. Наступил черед последних технических и вспомогательных подразделений…

Около шести утра по рокаде вдоль восточного берега Вислы ехали два американских автомобиля: юркий «Виллис» и армейская «полуторка» – Ford G8T, в металлическом кузове которой покоилось разнообразное связное оборудование. В «Виллисе» рядом с водителем сидел чубатый старлей с автоматом; позади на узком и жестком диванчике в одиночестве подпрыгивал на кочках майор Сорокин.

Ехали по занятой советскими войсками территории. Опасаться было нечего – восточный берег Вислы вот уже пять дней как был очищен от гитлеровских полчищ. Демонтировав со старых позиций последнее имущество – генераторы, телефоны, провода, радиостанции, – бойцы спешили к наведенной переправе. Оставалось проскочить лесок, обогнуть излучину реки и выкатиться к пологому берегу, поросшему камышом.

За излучиной по-над песчаным дном бурлила стремнина с неглубоким, около полуметра, бродом. Ну а там – на западном берегу – кипела прифронтовая жизнь: обустраивались новые позиции для пехоты и артиллерии, тыловики и обеспечение подвозили топливо, боеприпасы и харчи, медики разворачивали свои палатки…

Холодную ночь связисты провели в переездах и заботах, поспать не вышло ни минуты. Глаза закрывались сами собой. «Вот переправимся, проверю связь в штабе дивизии, чтобы не злить начштаба, наверну банку тушенки и завалюсь в палатке спать», – мечтал Сорокин, вцепившись в спинку переднего сиденья.

Когда из прилегавших к рокаде кустов застрекотали очереди, сонливость враз испарилась.

Несколько пуль просвистели прямо над головой. Грузовик вильнул вправо и, затрещав кустами, остановился.

Водила «Виллиса» крутанул рулем, дал газу. Взревев мотором, машинка с открытым верхом пропахала колесами по песчаному грунту и пошла юзом. Старлей пальнул в никуда длинной очередью, не удержался и вылетел через борт.

Тут же рядом бухнули две гранаты. Мотор захлебнулся, «Виллис» проехал по инерции с десяток метров и встал. Уткнувшись лбом в руль, водитель не шевелился. По его шее под гимнастерку стекали струйки крови.

Сорокин потащил было из кобуры пистолет, но застыл, заметив, как из лесочка к машине бегут одетые в камуфляж гитлеровцы.

* * *

Майора колотил сильнейший озноб. Причиной тому была быстро остывавшая Висла, через которую пришлось идти вброд по самую грудь. А также лютый страх перед неизвестностью.

Да, он не знал, что с ним будет дальше. В боях на передовой Сорокин участвовал лишь в первый год войны, когда молодым старлеем обеспечивал связь штаба полка с батальонами. Потом, продвинувшись по службе, перешел в дивизию и передовую только слышал, как далекую канонаду. Штаб дивизии всегда располагался на значительном удалении от линии соприкосновения – километр-полтора, а бывало, и дальше. В общем, оружие свое – штатный «ТТ» – он доставал из кобуры крайне редко, только когда вспоминал, что его надо бы почистить. Потому и вояка из него был еще тот.

В немецкий тыл он плелся в середине растянувшейся метров на тридцать колонны. Шестеро немцев во главе с командиром – впереди. И шестеро – сзади.