Жестокое эхо войны

– По крайней мере, становится понятно, что это тот Сорокин, на которого указал Саня, – воодушевился Егоров.

Старцев согласился:

– Да, это единственное, что в этой ситуации радует. У тебя есть что-нибудь интересное?

– С избытком.

– Давай.

– Значит, так… «В октябре сорок первого года капитан Сорокин подозревался в махинациях при разгрузке эшелона с продовольствием. Из-за скоротечного отступления частей Красной Армии, паники и общей неразберихи полноценного расследования преступления провести не удалось…» А дальше, товарищи, еще интереснее.

– Не томи, Вася! – поторопил Олесь.

– «В январе сорок второго года капитан Сорокин приказал остаткам своего батальона сдать позиции и отступить. За проявленную трусость его осудили и направили в штрафной батальон. Через два месяца он был ранен в бою. После излечения Сорокин С. П. реабилитирован и возвращен на фронт в должности командира батальона».

Матюгнувшись, Старцев чиркнул спичкой, но в сердцах сломал ее. Наконец, прикурив, процедил сквозь зубы:

– Ты смотри, а?! Такая дрянь и доросла до комбата! Это куда же командование смотрело? У них же были на руках все эти бумаженции!

Егоров спокойно парировал:

– Видать, не хватало кадровых офицеров, если в конце сорок третьего года Сорокин стал майором, а через год прибыл в вашу дивизию на должность помощника начальника штаба.

– Ага, дошли до главного. – Иван дымил у окна, как неисправный паровоз. – Вот, значит, откуда его знал Александр. Ну, и что он натворил в нашей дивизии?

– Про службу в ней здесь ничего примечательного нет. Обеспечивал, организовывал, помогал… В общем, был примерным старшим офицером. Более того, за два месяца до окончания войны его перебросили в корпус на должность начальника оперативного отдела штаба, где он благополучно получил звание «подполковник».

Швырнув окурок в жестяную банку, Иван поднял к потолку указательный палец:

– Вот!

– Что «вот»? – не понял Егоров.

– Вот почему Сашка написал в записке «Майор Сорокин», а не «подполковник»! Он запомнил его майором, а о повышении в звании не знал.

Олесь наморщил лоб, а Василий подался вперед:

– Так. И что ты хочешь сказать?

– Я почти на сто процентов уверен, что этот гад после демобилизации связался с бандитами и Саня во время перестрелки узнал его. А узнав, кинулся писать нам записку.

– И не успел ее дописать, потому что рядом взорвалась граната, – закончил его мысль Егоров. – Верно?

– Именно!

– Ну, пока что, мужики, это самая стройная и логичная версия, которую мы с вами вывели, – развел руками Олесь.

– И мне она больше по нраву, чем непонятная версия со спивающимся сторожем продуктового магазина, – поддержал Василий.

– Сторож к этой истории отношения не имеет. А что, кстати, с адресом? – вдруг озаботился Старцев. – Вы где-нибудь встречали московский адрес нужного Сорокина?..

Троица бросилась заново перелопачивать бумаги…

– Ничего.

– И у меня пусто.

– В характеристике из военной школы и подавно этого не будет, – приуныл Иван.

В кабинете стало тихо. Мысли сыщиков перестраивались с одной задачи на другую.

Дверь распахнулась, в кабинет почти неслышно вошла молодежь – Горшеня и Ким. Первый нес в руках толстую пачку просушенных фотоснимков, второй держал руки в карманах.

Егоров и Бойко не отреагировали на их появление. Старцев лишь скользнул взглядом по пачке свежих фотографий и принялся дальше покручивать свою трость.

Костя нерешительно положил на стол небольшой сложенный пополам листок.

– Вот, – тихо сказал он.

– Что это?

– Дали в Центральном паспортном столе. Извините, Иван Харитонович, но там о Семене Прохоровиче Сорокине больше никаких данных нет. Только московский адрес.

Развернув листок, Старцев пробежал его взглядом и растянул лицо в широченной улыбке:

– Живем, ребята! Молодец!

И снова Ким оказался в объятиях начальства. Похвалив его за отличную работу, Иван Харитонович скомандовал:

– Едем! Берем оружие и едем!

– А я? – жалостливо смотрел им вслед юный Костя. – Мне можно с вами?

Проходя мимо, Егоров похлопал его по плечу:

– Ну ты же знаешь, что в наших «эмках» всего три места. Не на коленях же тебе ехать.

– Так что же, мне опять на телефон?..

Старцев остановился в дверях:

– Костя, ты пиво пьешь?

– Нет.

– И правильно. Успеешь еще пристраститься. Тогда с каждого из нас по порции пломбира…

Глава семнадцатая

Московская область; июль 1945 года

Наступила долгожданная пятница. До начала главного дела, ради которого Дед Сафрон и Беспалый объединили свои банды и толком не спали последние ночи, оставалось всего несколько часов. Накануне вечером Сафрон запретил много пить и приказал всем хорошенько отдохнуть, чтоб днем во время налета не клевать носом. Утром дал команду заняться подготовкой: почистить оружие, привести в порядок одежду, проверить и заправить автомобили.