Жил-был мальчик (СИ)

– Так объяснись со своим бедным виолончелистом и, когда он онемеет от шока, хватай за шкирку и тащи в кровать. Он вроде не в общаге живет, а на съемной. Я узнавал.

Оу, даже вот как. Когда это он узнавал? И что там за виолончелист, о котором я ни сном ни духом? Нет, я, конечно, знал, что моя сестра явно заинтересована в обществе одного темноволосого щуплого парня, с которым частенько сталкивается в библиотеке, но то, что он играет, да еще и на виолончели… А вот Влад – молодец. Влад, должно быть, куда тщательнее следит за жизнью моей сестры. А может, она уже и не моя, а? А наша?

– И это говорит мне тот, кто несколько лет шатался с кем ни попадя и тайно вздыхал по моему такому же тупому брату. Нет уж, спасибо, забери свои советы.

Влад даже бровью не ведет и послушно кивает, соглашаясь с ее словами. Да и как тут возразить, если мы оба – реальные валенки.

– Ага, я-то заберу, а ты телефон доставай. Коленка же сказала: правила есть правила. Давай, Снега, расчехляй свои стальные яйца и звони. Только на громкой!

Закатывает глаза, но все-таки забирает жнецовский мобильник и быстро, глядя на свой, перебивает цифры. Только перед тем, как нажать кнопку вызова, колеблется.

– Мне будет так стыдно, что придется забрать документы из универа.

Влад такой серьезный сейчас, а саркастично вздернутая бровь делает его еще и каким-то гротескно опасным. Тени складываются донельзя правильно, выделяя лишь правую сторону лица. Я бы, не раздумывая, сфотографировал его, если бы мы были вдвоем. И то, как он уцепился за мою идею, заставляет чувствовать приятное тепло. Хочется кусать губы и обниматься. И греть руки у него под курткой тоже.

– Тебе будет ужасно стыдно, если ему позвоню я.

Хихикаю, представляя, как это могло бы выглядеть, и под тяжелым взглядом сестры тут же перестаю. Складываю ладони в молитвенном жесте и, хотя в потемках это и непросто, пытаюсь заглянуть ей в глаза.

– Серьезно, давай уже. От того, что ты нажмешь на кнопку, никто не умрет. Клянусь, что буду молчать и заколю остатками своей зефирки каждого, кто попробует издать хотя бы один жалкий вяк.

Невесело улыбается и, выдохнув, все-таки жмет вызов, а после переключает на громкую связь. И мне кажется, что волнительно сейчас не только ей.

Мне почему-то ужасно хочется перебраться к Владу под бок, а Ленка все еще выглядит немного обиженной. Еще бы, лучшая подруга не рассказала про парня. Хотя я бы, наверное, тоже не рассказал. Да и вообще-то оно и было без «бы». Никто не знал. И поэтому мы так бездарно продолбали столько времени.

«Алло?»

Вздрагиваю вместе со Снежкой.

Голос у этого парня оказывается достаточно неплохим. Приятным, по крайней мере.

– Привет. Это Снежана. Мы с тобой вроде как не можем поделить стол в библиотеке.

«И ты звонишь для того, чтобы договориться о посменной аренде?» – посмеивается в трубку и, кажется, вовсе не чувствует напряжения.

Потихоньку начинает нравиться мне, несмотря на то, что сказал всего лишь пару реплик. И потом, разве Снега стала бы вздыхать по какому-то придурку?

Самоуверенные, обезбашенные придурки – это по моей части, а не по ее.

Снежка неловко хмыкает, прикусывает нижнюю губу и в поисках поддержки глядит на Влада. Тот закатывает глаза, кривит рот и изображает говорящую утку – продолжай, мол.

– Нет. Вообще-то, нет. Я звоню тебе потому, что думаю, что мы могли бы встретиться в другом месте. Скажем, для разнообразия.

Пауза.

Готовлюсь уже к тому, что вызов сорвется и остаток вечера, каникул и жизни мне придется себя ненавидеть за идиотское желание, но, подумав, этот любитель классической музыки оживает. Надо бы, наверное, узнать его имя.

«А твой парень мне потом ничего не сломает?»

Снежана выдыхает с видимым облегчением и на этот раз, словно спрашивая разрешения, глядит на меня.

Коротко киваю в ответ, и она, если и продолжает переживать, то уже вовсе не так, как в самом начале. Расслабляется и медленно выдыхает, наблюдая за тем, как в холодном воздухе растворяется облачко теплого пара.

– У меня нет парня. Да и никогда не было в универе.

«А Жнецов?»

Ну да. Ткните мне пальцем в того, кто не знает Влада в нашей шараге, и я буду с ним дружить независимо от того, окажется это седеющий ночной охранник или ботаник-дотапоклонник.

– Он действительно встречается с моим младшим братом.

И это пиздец звучит на самом деле. Когда вслух. И при пускай и малочисленных, да еще и не совсем моих друзьях.

Звучит пиздец, но они и так все знают и всем по барабану.

А уж что там про нас подумает сомнительный любитель водить струнами по смычку, или как у них там, меня волновать не должно вообще.

Глубокомысленное «охуеть» на той стороне трубки заставляет и Снегу, и даже меня улыбнуться. Все-таки он нормальный, наверное. Этот виолончелист. Не пришибленный томиком Шиллера или кого-то из этой братии.

– Влад мне как старший брат.

Жнецов улыбается и опускает взгляд, разглядывая носки своих белых кроссовок. Ничего себе. Оказывается, тоже иногда смущается. Забраться на его колени хочется еще больше чем пять минут назад.