Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Когда в 1983 году Уно возвращается в Японию, он начинает сотрудничать с журналом современной философии Gendaï-Shiso, поддерживающим структурализм и французскую мысль в целом. Благодаря ему японскую аудиторию удается познакомить с творчеством Делёза и Гваттари. Но настоящую известность в Японии они приобретают в середине 1980-х годов благодаря публикации японского перевода «Анти-Эдипа». Уно, ставший преподавателем на факультете литературоведения в Университете Риккио в Токио, перевел «Изможденного», «Фуко», «Складку», а также участвовал в переводе «Тысячи плато». В каждую из поездок в Париж вплоть до 1992 года Уно посещает Делёза у него дома: «Когда я закончил перевод „Складки“, он сказал мне, что хотел бы еще поработать над отношением между Лейбницем и Востоком» [2053]. В Японии особое признание получила «Тысяча плато», особенно в кругах архитекторов и социологов: «Тело без органов – нам, японцам, это о многом говорит»[2054].

Что касается Гваттари, то он по-настоящему влюбился в Японию и побывал там восемь раз: «Два города, которые больше всего интересовали Феликса, – Сан-Паулу и Токио»[2055]. Уно, как только он вернулся в Японию, пригласил его, а потом его приглашал и Акира Асада, который в 1983 году опубликовал «Структуру и силу», бестселлер, посвященный французской мысли. Воспользовавшись приглашением, Гваттари читает лекцию по шизоанализу в Киотском университете. Благодаря Уно он знакомится с весьма политизированными активистскими кругами Окинавы, посещает ряд психиатрических больниц. Уно, со своей стороны, в 1984–1985 годах регулярно навещает Гваттари в Ла Борд и записывает несколько интервью для журнала Gendaï-Shiso, один из специальных номеров которого посвящен Делёзу и Гваттари: «На всемирной выставке дизайна в Нагоя Гваттари выступал перед огромной аудиторией, состоявшей из тысячи архитекторов. Он прочел лекцию о том, как архитектура способна видоизменять городскую среду»[2056].

Завязав отношения с лучшими японскими танцорами, фотографами и архитекторами, Гваттари привлекает их к клинике Ла Борд и ее пациентам. Так, он приглашает танцора Тураками и даже собирается делать фильм с фотографом Кеичи Тахавой, который должен был называться «Черный свет». Но из-за преждевременной кончины друга Тахаве придется снимать фильм в одиночку. Гваттари обожал бродить по Токио, где гигантские ультрасовременные небоскребы соседствуют с двухэтажными домами в кварталах, похожих на деревни. Любовь к Японии подтолкнула его к созданию Франко-японской ассоциации, призванной налаживать и развивать культурные связи двух стран. Когда заходит вопрос об организации культурных мероприятий или приглашении японских деятелей культуры, Гваттари консультирует Кристиана Декама, руководителя Лекционного сектора Центра Помпиду в 1984–1994 годах.

Масааки Сугимура – переводчик работ Гваттари на японский[2057]. Он называет себя «человеком 68-го». И правда, впервые Гваттари он видит в самый разгар мая 1968 года во время взятия Одеона. Когда в 1970 году Сугимура возвращается в Японию, ему на десять лет запрещают взъезд во Францию, поскольку он признан опасным левым активистом. Он обращается к вопросам японской политики, чтобы создать в стране новые левые силы. Уно, занятый переводом «Тысячи плато», однажды просит его перевести «Молекулярную революцию», которой никто заниматься не хочет, поскольку книга считается слишком политической: «Я взялся за работу и нашел в книге воспоминания о том, что сам пережил в 1960-е годы»[2058]. Активно участвуя в протестных движениях, выступающих против японского императора и критикующих основания императорской системы, Сугимура находит у Делёза и Гваттари инструменты, позволяющие продумать рождение активистских групп нового типа, тогда как идея молекулярной революции представляется ему особенно значимой для действий в контексте японского общества. В начале 1980-х годов работы Делёза и Гваттари начинают переводиться на японский, «они становятся модными. Многие японские интеллектуалы числят себя сторонниками их подхода»[2059]. Япония в послевоенный период и в самом деле весьма восприимчива к актуальным французским идеям. Сугимура знакомится с Гваттари лишь после перевода «Молекулярной революции». Они встречаются в Киото: «Мы сразу же понравились друг другу. Говорили о мае 1968-го, и в Феликсе я нашел старшего брата […]. Обнаружить в нем человека, разделяющего мои идеи, – для меня это было большое облегчение. Три года до самой его смерти мы поддерживали тесные отношения» [2060].