Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Вы спрашиваете меня, можете ли вы использовать мое мнение о Жане Вале в книге, которую пишете. Да, конечно. Я безмерно им восхищаюсь. Значение Валя для моего поколения заключалось в следующем. 1. Он познакомил нас с целым рядом философов, оживил их, ввел в оборот во Франции, будь то Кьеркегор или Уайтхед. Поразительно, как книги Валя воздействуют на все, что было сделано после. Он решительно встряхнул французскую философию. 2. Своим тоном, юмором, своеобразной иронией и в особенности стилем он разрушил стену между философией и поэзией в гораздо большей степени, чем Башляр, который остается на уровне комментирования поэзии или грез, становящихся ее продолжением. Жан Валь стал философом-поэтом, несводимым к философии. 3. Его собственная мысль и ее актуальность: именно он возглавил наступление на диалектику, когда Гегель еще господствовал в университете. Это он заставил по достоинству оценить значение построения, основанного на «И». Это он был философом интенсивностей и даже критики тотальности. Во всем, что было важного до и после войны, можно найти следы Жана Валя[396].

Возвращение к Юму

В 1952 году Делёзу представился случай опубликовать свою первую книгу в серии введений в философию, построенных по образцу «Жизнь и творчество», которую курировал его друг Андре Крессон, преподаватель подготовительного класса. Делёз, увлекавшийся эмпирицистским прочтением Декарта, которое предложил Жан Лапорт, и его большой статьей о Юме 1933 года, вместе с Крессоном пишет введение в Юма[397]. Центром учения Юма авторы считают принцип причинности и его размышления о вероятностях: «Он констатирует, что у вероятности есть правила, что одни пропозиции более вероятны, чем другие»[398]. Если абсолют недоступен, порядок вероятностей тем не менее позволяет продвинуться в познании на несколько шагов.

В то же самое время Делёз готовит к публикации свою диссертацию по Юму, которую он писал по под двойным научным руководством – Ипполита и Кангилема. Не умея печатать на пишущей машинке, он воспользовался помощью своего соседа по Hôtel de la Paix Мишеля Турнье, ставшего его «ударной силой»: «Он без конца приставал ко мне: то ему надо было переводить страницы немецких книг, то перепечатывать его рукописи»[399]. В результате автор не узнает свой текст. В напечатанном виде он кажется ему подозрительно куцым и как будто несколько сокращенным. Это подозрение подтверждается посвящением, которое он написал на экземпляре, подаренном Турнье: «Мишелю: книга, которую он печатал, а также критиковал, жестоко высмеивал, а возможно даже сократил, потому что я уверен, что она была толще, но которая также в некоторой степени и его книга, потому что я очень многим (но не Юмом) обязан ему в философии».

В 1953 году эта книга выходит под заглавием «Эмпиризм и субъективность». Делёз посвятил ее своему бывшему преподавателю Жану Ипполиту, основателю и руководителю серии «Эпиметей», в которой выходит издание[400]. Это совершенно «несвоевременная» книга: Гегель, который входит в программу агрегации в 1946 году, резко критиковал эмпиризм, также ставший объектом суровой критики со стороны Гуссерля. Это исследование послужило важным источником критических выпадов Жана Валя против гегельянства.