«Жил напротив тюрьмы…». 470 дней в застенках Киева

Ющенко по результатам первой майданной революции заходил на пост президента с огромным рейтингом и огромными надеждами. К концу его президентского правления уровень поддержки не превышал 6 %. Он стал рекордсменом по антирейтингу.

Янукович на абсолютно легитимных выборах 2010-го, признанных Европой и США, победил Тимошенко с перевесом в миллион голосов. В итоге его смели на фоне общественного недовольства — оно действительно было всеобщим практически по всей стране. Когда я разговаривал с людьми из Донецка, они заявляли, что, конечно, против революции, против всяких майданов, но Янукович им тоже порядком надоел — надоела коррупция, которую он развёл, его семья, которая села на «потоки», и так далее.

Четыре года правления Януковича, несмотря на экономическую стабилизацию, принесли стране не так много пользы. Они разрушали главное — веру в справедливость власти. Но пятилетка Порошенко оказалась для страны просто катастрофической. Конечно, за исключением тех, кто поднялся во власть благодаря социальным лифтам, порождённым вторым Майданом. Порошенко пришел на волне ожиданий, что он способен положить конец гражданскому конфликту на Донбассе, но при нем конфликт превратился в полномасштабную, затяжную гражданскую войну. Именно поэтому Порошенко сначала триумфально победил на президентских выборах, потом — провально проиграл. И кому? Зеленскому — человеку из телевизора.

Разумеется, считать Зеленского абсолютно случайным человеком в политике сложно. Президент никогда не бывает один — вокруг него всегда люди, и не только та команда, о которой известно всем. Конечно, нынешняя череда политиков — это далеко не те политики, что были в ХХ веке. Среди них нет де Голлей, Сталиных, Рузвельтов, Черчиллей, нет нового Мао Цзедуна или Дэн Сяопина. При всех положительных или отрицательных эмоциях, которые возникают теперь при упоминании этих имён, они были лидерами. Их политический масштаб был значителен. Сейчас политиков такого формата чрезвычайно мало. Мне кажется, что это Путин, Меркель, Эрдоган. До них были Коль, Миттеран. Был ли Обама политиком такого масштаба — не знаю. На Украине очень хотел приблизиться к этому Кучма. Но не дотянул.

Сейчас на Украине о политиках в политике можно только мечтать — в первых рядах люди из шоу-бизнеса. Мэр столицы спортсмен Кличко, глава парламентской партии певец Вакарчук, президент Зеленский…

Всё это продолжение разговора о том, какими я видел из тюрьмы украинскую политику, конкретных её персонажей и то, что страна ждёт от этих людей. Мне кажется, что в России люди не в состоянии себе представить сегодня, что такое в течение пяти лет жить в состоянии войны, нестабильности, постоянного экономического кризиса и роста цен. Но во всех украинских опросах на первом месте всегда только одно главное ожидание от политиков — прекращение войны. Конечно, война это странная — для большей части Украины она во многом телевизионная. Но для жителей Донбасса, с которыми я встречался и разговаривал, это война вполне реальная. Для испытавших на себе ужасы этой войны слова и картинки на телеэкране наполнены своим страшным реальным смыслом.

Конечно, с украинской стороны воспринимают эту войну очень по-разному. Тот же самый военком Каланчакского района Херсонской области, сидевший со мной в тюрьме, видел в командировке в зону АТО возможность дальнейшего карьерного роста — ему надо было просто «поставить галочку» в своей анкете офицера ВСУ. А бойцы «Правого сектора» (запрещенная в РФ экстремистская организация), отправлявшиеся туда, как они мне рассказывали, «сознательно», ощущали в этом некий внутренний позыв. Позыв, который был замешан на ложных представлениях о патрио тизме и националистических лозунгах «Бей москалей и сепаров!», на псевдоромантике Майдана. А были еще бойцы роты «Торнадо» МВД Украины и им подобные из всевозможных добробатов — они просто зарабатывали на этой войне. Для них она была чем-то вроде «Свадьбы в Малиновке»: «Батька, гроши!», «У пана атамана нема золотого запасу» и так далее.

Я сам на этой войне был недолго — всего три дня в августе 2014 года в Донецке. Это было начало самого первого обострения, когда шли тяжелые бои в районе Дебальцево. Я видел военный город — на улицах было очень мало гражданских, в основном люди с оружием. Город выглядел полумёртвым. Каждый вечер была слышна канонада. Многие донетчане уезжали. Те, кто оставался, понимали, что впереди серьезные испытания.