Жил полярный капитан

Кажется, в 1960 (или в 1961) году, после капитального ремонта в Риге, мы зашли с грузом в маленький английский порт Кингс Линн, что рядом с заливом Уош на побережье Северного моря. Несмотря на свои скромные размеры, «Мста» оказалась самым большим судном, когда-либо входившим в миниатюрный док этого порта, и первым судном под флагом СССР, посетившим его. В Англии доступ в порты свободный, и местные жители любят прогуливаться у доков, наблюдая за процессом докования судов. А тут такой большой пароход, да еще из загадочной страны! Начались прогулки вдоль нашего борта, вначале это были школьники. На второй день самые смелые напросились на экскурсию – им показали судно. На следующий день у трапа появилась стайка ребят постарше, лет 15–16, с молодым человеком в очках, который оказался преподавателем английского языка, по совместительству преподававшим и русский язык на каких-то курсах в соседнем городке – Бостоне. Звали его Филипп Троманс. Этой группе показали пароход и прокрутили какой-то фильм про войну. При расставании Троманс попросил разрешения посетить судно вечером следующего дня с двумя-тремя коллегами. Раздумывать и советоваться у Германа времени не было, и он в своей обычной доброжелательной манере дал «добро» на визит. Гости убыли, а мы втроем – Герман, помполит Борис Зубрилов и я – стали «чесать репу». Дело в том, что, хотя «отца народов» уже не стало, старые порядки на флоте еще сохранились: контакты при заходе в иностранные порты предписывалось устанавливать только с рекомендованными организациями и лицами (список таковых находился у помполита) или по рекомендации консульства СССР в стране нахождения судна. Помполит явно нервничал. Я же был «салагой»: мне только в 1956 году открыли визу и только в феврале 1957 я стал членом партии (КПСС).

Но согласие на визит Германом было уже дано, и нужно было решать, продолжать ли контакты: стоять в порту судну предстояло 5–7 дней, а англичане явно активизировались. Было очевидно, что вся ответственность за эти встречи ляжет на капитана. Зубрилов и я молчим, а Герман принимает решение: пусть будет, как будет, действовать адекватно по мере развития событий, исходя из того, что мы представляем нашу страну, а русское «морское гостеприимство» обязывает.

В результате встречи с Тромансом и его коллегами из местной школы стали ежедневными. Шли жаркие дискуссии на темы коммунизма и капитализма, свободы и диктатуры, религии и атеизма, будущего наших стран. Нас очень выручала прекрасная библиотека «Мсты», в которой было полное издание Большой советской энциклопедии, последнее по тем временам издание Философского энциклопедического словаря, несколько томов Ленина и, самое интересное, несколько томов сочинений Мао Цзедуна, которые помогали нам не меньше, чем БСЭ. Мы недосыпали, вычитывая из фолиантов, которые до этого не брали в руки, массу необходимой информации – сведения об истории Англии в трактовке «наших» и «не наших» классиков философии, и, конечно, «освежали в памяти» историю собственной страны. В результате расставались мы с англичанами друзьями, поразив их разносторонними знаниями истории Великобритании; они же поразили нас примитивным представлением о Советском Союзе.

А Филипп Троманс впоследствии дважды приезжал на «Мсту» во время заходов судна в расположенные поблизости от Кингс Линн порты. Правда, Германа на судне тогда уже не было. Позднее Филипп посетил Советский Союз, чтобы воочию увидеть страну, язык которой он знал. Таким образом Герман, рискуя получить неприятности по службе, сумел внести свой вклад в «народную дипломатию».

Герман, безусловно, обладал харизмой. На всех общественных мероприятиях, вечерах и фуршетах вокруг него кучковались люди. Работая в 1969–1971 гг. в Канаде, в Монреале, представителем Мурманского морского пароходства на вновь открытой линии Arctic Line (Мурманск – порты Европы – Монреаль), Герман очень быстро установил деловые и, что не менее важно, дружеские связи с сотрудниками администрации порта, стивидорских компаний, таможенной службы, береговой охраны, фирмы Marshipping, агентирующей наши суда в Канаде. В результате значительно снизилось количество конфликтных ситуаций, упростились многие портовые формальности. Линия Arctic Line работал в основном в зимний период, а докеры в порту Монреаля работали 5 дней в неделю в одну смену и только при определенных погодных условиях (в коллективном договоре оговаривались сила ветра, температура воздуха, вид и количество осадков и т. п.), так что суда простаивали под грузовыми операциями по месяцу, а то и больше.

Зимой в порту стояло обычно 2, максимум 3 судна, и компании, связанные с морским бизнесом, приглашали их капитанов на всевозможные party – по случаю дня рождения, нового года, каких-либо юбилейных дат. На этих вечеринках интересно было наблюдать, с какой легкостью Герман общался с канадцами и как с видимым удовольствием они общались с ним. Но каждое такое общение стоило ему огромного напряжения, а план о чем и с кем общаться он продумывал заранее.