Жил полярный капитан

Позже я понял и, став капитаном, почувствовал, что в серьезной и опасной для судна ситуации экипаж внимательно смотрит на капитана: нет ли в его поведении проявления неуверенности или слабости. Герман Дмитриевич в том рейсе продолжал шутить, и вел себя очень ровно. Я тогда по молодости знал и, приходя после ночной вахты в кают-компанию на завтрак, любил рассказывать анекдоты (некоторые из них не всегда нравились замполиту). В напряженный период ремонта котлов Герман не преминул спросить: «ЧИФ, а какой новый анекдот ты расскажешь сегодня?». Мне, правда, было не до анекдотов, но я, поддерживая заданный Германом тон, рассказал очередной.

Вторая половина рейса проходила в условиях плохой видимости. В те годы электронные средства определения места судна в открытом океане работали недостаточно надежно, поэтому капитан и штурманы всегда старались определяться по звездам, т. е. решали астрономические задачи. Однако для этого необходима хорошая видимость горизонта, а её не было. Мы ловили любой момент, чтобы измерить высоты звезд, и Герман показывал нам пример: если видимость позволяла провести астрономические наблюдения, он мог придти на мостик в любое время суток. Делал измерения он мастерски, при этом шутил и подбадривал молодых штурманов. Однако видимость улучшалась недостаточно, и мы, входя в залив Святого Лаврентия, испытывали некоторое беспокойство в отношении точности определения места нахождения судна. По указанию капитана постоянно вели замер глубины эхолотом. Когда мы уже подошли к месту, где нас должен был встречать лоцман, капитан послал меня с мостика на главную палубу – встретить лоцмана, который по шторм-трапу должен был подняться на борт. Когда я спустился на палубу, Герман громко крикнул мне с мостика: «ЧИФ, когда встретишь лоцмана – спроси его на всякий случай, куда и в какую страну мы пришли». Все слышавшие это рассмеялись, и я почувствовал, что напряжение, которое было в рейсе в связи с ремонтом в открытом океане главного двигателя и плохой видимостью, мешавшей определить местоположение судна, ушло, и на душе стало легко. Шутка, сказанная вовремя и по делу, многого стоит.

На обратном пути из Канады в Мурманск мы зашли на Шпицберген, в порт Баренцбург, для погрузки угля на Архангельск. Длина причала в порту небольшая, значительно меньше длины судна, нет ни лоцмана, ни буксиров, которые могут помочь в швартовке судна – поэтому швартовка здесь была непростой. Во время подхода к причалу Герман, капитан и я находились на мостике. И вдруг Герман сказал мне: «ЧИФ, швартоваться будешь самостоятельно, считай что меня и капитана на мостике нет». Капитан попытался возразить, но Герман уверенно сказал, что будет все нормально, и они отошли от машинного телеграфа.

У меня был некоторый опыт самостоятельной швартовки на небольшом грузо-пассажирском судне «Илья Репин», но на таком сравнительно крупном для меня судне и в незнакомом порту мне этого делать не приходилось. Швартовался я долго и неуклюже, но все-таки поставил судно к причалу. Герман похвалил меня и поздравил с самостоятельной швартовкой. Позже я понял, что такие ответственные действия, как швартовка судна, каждый начинающий специалист должен проделать сам, без советов стоящих рядом более опытных людей. И впоследствии, намереваясь выдвинуть старшего помощника на должность капитана, я всегда проделывал такой же эксперимент. Если человек справлялся сам, даже не совсем удачно, но не спрашивая у меня совета – я делал вывод, что он готов занять должность капитана.

Через некоторое время после прихода в Мурманск меня попросили зайти к начальнику отдела кадров пароходства. На эту должность к тому времени был назначен Иван Кудрявин – капитан судна «Адам Мицкевич». Зайдя в кабинет, я увидел Германа и понял, что речь пойдет о моем назначении на должность капитана. Герман произнес напутствие, подчеркнув как мои положительные качества, так и отрицательные, от которых посоветовал избавляться, и в заключение сказал: «Вот теперь у тебя впереди не будет ничьей спины – все должен решать сам». Эти его слова я запомнил навсегда.

В следующий раз мне пришлось столкнуться с Германом в период подготовки первого зимнего рейса на Ямал, который организовывал «КОМИГАЗСТРОЙ». Герман к тому времени работал в Администрации Северного Морского пути (где позднее работал и я), Главным Государственным инспектором, и принимал самое активное участие в организации этого рейса. Во время рейса он был на борту атомного ледокола «Ленин», проводившего дизельэлектроход «Павел Пономарёв», капитаном которого был я, на Харасавей.