Жил полярный капитан

Состоявшийся разговор с Германом Дмитриевичем оказался продолжительным. Мы говорили о судоходстве в Арктике, о работе Штаба морских операций. Он, как всегда, умел увлечь собеседника своими рассказами и порой неординарными суждениями. Наверное, это общение с ним сыграло свою роль позже, когда мне было предложено работать в качестве заместителя начальника пароходства – начальника Штаба морских операций западного сектора Арктики.

В период своей работы в Штабе (1983–1987 гг.) я не раз обращался к Буркову за советом, а порой и за помощью по вопросам организации грузоперевозок, обеспечению безопасности мореплавания в Арктике, авиационному обеспечению и совершенствованию инструментальной ледовой разведки, и всегда находил поддержку с его стороны в решении назревших проблем. Мы оставались в дружеских отношениях многие годы, и каждый раз, приезжая в Санкт-Петербург, он находил время, чтобы встретиться и поговорить со мной.

Выйдя на пенсию, Герман Дмитриевич не мог оставаться без интересного дела – сплочения ветеранов Морфлота и полярников, отдавших в своей жизни многие годы работе в Арктике. Благодаря своей неиссякаемой энергии он создал «Московскую региональную ассоциацию полярников» (МАСПОЛ), преобразованную позже в Московскую благотворительную общественную организацию полярников» (МОСПОЛ) и в течение почти 25 лет был её бессменным президентом.

Можно ещё много хорошего написать об уважаемом нами Германе Дмитриевиче Буркове, об этом добром и отзывчивом товарище и коллеге, и пусть его образ останется в наших сердцах надолго.

Главный государственный инспектор администрации Севморпути

Ольшевский Александр Николаевич,

капитан дальнего плавания,

Почетный полярник,

руководитель ФГКУ

«Администрация Северного морского пути»

Зимой 1976 года дизель-электроход «Павел Пономарев» (капитан В. В. Михайличенко) под проводкой атомного ледокола «Ленин» (капитан Б. М. Соколов) выполнил легендарный рейс на полуостров Ямал по доставке грузов для газовиков с выгрузкой на ледовый припай в районе мыса Харасавэй. Этот рейс положил начало знаменитым ежегодным зимне-весенним Харасавэйским операциям, важность которых для развития газодобычи на Ямале трудно переоценить. Разумеется, что руководила всеми этими операциями Администрация Северного морского пути Минморфлота СССР, где в то время главным государственным инспектором работал прославленный полярный капитан Герман Дмитриевич Бурков.

В 1978 году ледокольное обеспечение операций по завозу и выгрузке грузов на припай у Харасавэя выполняли только что вступивший в строй атомный ледокол «Сибирь», где я занимал должность четвертого помощника капитана, и мелкосидящий дизель-электрический ледокол «Капитан Сорокин», проводивший транспортные суда усиленного ледового арктического класса по припаю непосредственно к месту выгрузки.

Руководство операциями на месте и координация действий капитанов ледоколов, транспортных судов и береговых структур были возложены на прибывшего из Москвы Германа Дмитриевича Буркова.

Ледовая обстановка сложилась непростая – как от кромки льдов на морском участке, где трасса проводки была выбрана через пролив Югорский Шар, так и в припае у Ямальского побережья, изобилующего барьерами торосов. Ледоколы работали на пределе технических возможностей, каналы прокладывали ударами, с частыми клинениями корпуса. Экипажи ледоколов пребывали в непрерывном напряжении, так как необходимо было завезти запланированные грузы до начала взлома припайного льда в районе Харасавэя, а невысокий тепм операций не вселял надежду на успех.

Когда Бурков прибыл на борт атомохода «Сибирь», мы, молодые штурманы, смотрели на него, на человека-легенду, как на небожителя. И нас поразило исходящее от него спокойствие, его заинтересованная доброжелательность в общении с любым членом экипажа, что особенно проявлялось, когда Герман Дмитриевич принимал доклады или задавал профессиональные вопросы на ходовом мостике. Я видел, с каким уважительным вниманием капитан ледокола В. К. Кочетков, тоже обладавший немалым опытом полярных плаваний, выслушивал его советы, просто высказываемые им мысли, и как затем с пониманием следовал этим советам и мыслям. Конечно, руководитель такого ранга, каким был Герман Дмитриевич, давал капитану ледокола не советы, а распоряжения и указания, требующие неукоснительного исполнения. Но делалось это им в такой деликатной, приглашающей к размышлению форме, при полном отсутствии авторитарного давления, с надеждой на понимание исполнителем предстоящих действий, что не выполнить его указания было невозможно.