Жила-была кровь. Кладезь сведений о нашей наследственности и здоровье

Сегодня медицинская наука рискует увязнуть в виртуальном пространстве, скоплении баз обезличенных данных, лабиринтах противоположных мнений, обнародованных средствами массовой информации, которые любят представлять противоречивые точки зрения, когда каждый специалист смотрит на проблему со своей колокольни. Таким образом, сфера ответственности науки теряет определенность. Между тем чрезмерная специализация медицины не позволяет ей стать по-настоящему холистической[82], рассматривать человека в целом: не только его тело, но и психику, эмоции и т. д. Однако поддерживать и развивать исследовательскую деятельность необходимо. Причем фокус внимания должен быть направлен на интересы пациентов, а не ученых или предпринимателей, опыты должны проводиться не на пациентах-объектах, а вместе с пациентами-субъектами. И конечно же, такая медицина обязана иметь строгие этические принципы. Следующие примеры демонстрируют, как по-разному совершались открытия.

Британский хирург Денис Парсонс Беркитт проделал свое исследование с помощью карандаша и блокнота, перемещаясь из одного региона Африки в другой. Он терпеливо фиксировал состояния своих пациентов. Решающими стали наблюдения за ребенком с опухолью челюсти. В 1958 году Беркитт со своим коллегой Денисом Райтом опубликовал в одном английском журнале, посвященном хирургии, статью, где описал заболевание, которое сегодня носит его имя, — лимфома Беркитта. Он выявил, что такие опухоли поражают преимущественно молодых людей, которые проживают в определенных африканских регионах (тех, через которые проходит изотерма[83] 16 °C, теперь их называют «поясом Беркитта»), в зонах распространения малярии, в дурных условиях, и что у всех пациентов имеются признаки мононуклеоза — болезни, вызываемой, как мы теперь знаем, вирусом Эпштейна — Барр. Беркитт стоял у истоков прогностической медицины и ее венца — «географической онкологии». Одному из нас довелось в 1980-х годах присутствовать на публичной лекции Дениса П. Беркитта. Какое же это было выступление!

Другой герой, вернее, героиня гематологии — английская медсестра Джина Уорд. Именно благодаря ей в 1950-х годах появилась светотерапия. Уорд взяла за правило записывать показатели уровня билирубина (продукта распада гемоглобина) у всех новорожденных, за которыми ухаживала. Отмечала она и месторасположение кроватей младенцев. Как говорят, Уорд заметила, что кожа у детей, размещенных рядом с окнами, была менее желтушной, чем у тех, кто находился дальше от источника света. Никто из врачей не принял слова медсестры всерьез, кроме одного интерна, доктора Кремера. Он продолжил наблюдения, подтвердил результаты и установил, что свет эффективно расщепляет билирубин. Так появилась светотерапия. Свободный билирубин чрезвычайно токсичен для нервной ткани, и когда его уровень в крови новорожденных и некоторых взрослых пациентов высок, этот врачебный метод до сих пор применяют, чтобы снизить риск повреждения головного мозга.

Маляриятерапия

Две другие истории, от которых ученого XXI века бросает в дрожь, рассказывают, как недомыслие и безрассудство позволили сделать успехи в области медицины, но ужасающе негуманными методами. Мы приводим эти примеры не для того, чтобы критиковать деятелей медицины, а чтобы показать, насколько важны этические нормы, система контроля и правовая база, принятые, несмотря на возражения некоторых ученых, ратующих за свободу и персональную ответственность исследователей.

Маляриятерапию, этот странный метод лечения малярией, изобрел австрийский врач Юлиус Вагнер-Яурегг, удостоенный в 1927 году Нобелевской премии в области медицины за открытие терапевтических свойств заражения малярией при прогрессивном параличе.

Вагнер-Яурегг был, похоже, личностью неоднозначной. В годы Первой мировой войны он лечил солдат от посттравматического стрессового расстройства электрошоком. Такая терапия была столь мучительной, что многие пациенты если не умирали во время сеансов, то кончали с собой. Тогда Вагнер-Яурегг сумел избежать обвинения в жестоком обращении с пациентами благодаря защите своего друга Зигмунда Фрейда. Позже он стал нацистом, поддерживал евгенику и принудительную стерилизацию «генетически нечистых».

Всю жизнь Вагнер-Яурегг исследовал возможности пиротерапии — лечения болезней с помощью искусственно спровоцированного повышения температуры тела человека. Он заражал пациентов с психическими расстройствами туберкулезом и вызывал у них рожистое воспаление (вторичную форму стрептококковой инфекции), но желаемого эффекта не достиг. В 1917 году он попробовал инфицировать сифилитиков, имеющих церебральные осложнения, возбудителем малярии (Plasmodium vivax), который впоследствии можно было уничтожить хинином. В отношении психозов лечение было бесполезным, зато длительная лихорадка убивала термочувствительный патоген Treponema pallidum[84].