Жила-была кровь. Кладезь сведений о нашей наследственности и здоровье

Такой подход вызывает вопросы у служб переливания крови, поскольку тромбоцитарная масса доступна не везде, плазму же перед использованием надо разморозить, а на это требуется время. Чтобы решить эту проблему, сейчас ведутся многообещающие исследования: изучают возможность переливать тромбоциты, хранящиеся не при 22 °C, а при 4 °C. Такие тромбоциты не теряют своей эффективности, поэтому их можно поместить в холодильную камеру и хранить значительно дольше. Плазму тоже, как представляется, допустимо держать не в замороженной форме, а в жидкой при температуре 4 °C. И наконец, почему бы не задуматься о таком же подходе в отношении цельной крови со всеми ее компонентами, которая хранится очень недолго, максимум пять дней? Вот только… с одной стороны, применение «четырехградусных» тромбоцитов вполне приемлемо при кровотечениях, так как благодаря своей способности прилипать они должны заклеить повреждение; а с другой стороны, пациенту, подверженному риску кровотечений, но перенесшему трансплантацию костного мозга, их переливать нельзя, пока донорские клетки не приживутся и костный мозг не начнет вырабатывать клетки-предшественники. Такому пациенту нужно, чтобы тромбоциты циркулировали по всей сосудистой системе, а не прилипали к стенкам сосудов, поэтому их надо содержать скорее при 22 °C. «Четырехградусные» тромбоциты по сосудистой системе не циркулируют и очень быстро оказываются жертвами клеток-мусорщиков, которые захватывают их и отправляют в селезенку для уничтожения. Так что для переливания тромбоцитов, как и плазмы, существуют разные показания, которые требуют разных препаратов.

Переливание крови — поддерживающая терапия, болезни ею не исцелить, разве что в исключительной ситуации: переливание лейкоцитов помогает вылечить детей с иммунодефицитом от сильнейших инфекций, против которых бессильны антибиотики.

Все же именно переливание до сих пор часто оказывается единственным решением в терапевтическом арсенале, позволяющим выйти из сложной ситуации, дать время подействовать основному лечению, а иногда гемотрансфузия становится и средством паллиативной помощи, ведь «когда уже нельзя добавить дней в жизнь, все еще можно добавить жизни в дни»[127], например насытив кровь кислородом, чтобы вернуть пациенту когнитивные функции и способность радоваться окружающему миру, или избавив больного от кровотечений, которые доставляют беспокойство и ему, и его близким, и сиделкам. Все это действительно добавляет жизни!

Доверие к донорской крови

Не технологиями едиными: есть у переливания крови и другой аспект. После дела о зараженной крови французское общество совершенно иначе стало относиться к гемотрансфузии. Потребовалось более тридцати лет, чтобы донорам снова стали доверять. Мы не всегда осознаем, что без решительности и доброй воли каждого из них не было бы банков крови — воплощения коллективной щедрости.

Большинство специалистов снова доверяют донорству. А удалось ли государству справиться с этим серьезным кризисом? Может, удалось, а может, и нет. Посмотрите, с каким трудом принимают решения, связанные с донорством, если только речь не идет об отмене мер безопасности по просьбе общества, а точнее, представителей меньшинств. Например, во Франции и в других странах сняли пожизненный запрет на донорство крови с мужчин-гомосексуалов, поскольку сочли его дискриминацией по признаку сексуальной ориентации. Такое решение приняли несмотря на то, что эпидемиологические данные по-прежнему показывают, что с кровью таких доноров связан значительный риск и что отмена этого запрета ставит под угрозу реципиентов: уровень потенциальной опасности для них неизвестен, его нельзя рассчитать или даже приблизительно прикинуть.

Когда врачи говорят о проведенном переливании крови, вопрос об отдаленных осложнениях зачастую возникает не сразу: в первую очередь оценивают непосредственные риски, потом благоприятный эффект. «Фух, ничего (плохого) не случилось!» «Да, кое-какой результат есть: пациентка С. уже не так слаба, смогла сесть в кресло и самостоятельно поесть; у пациента К. прекратилось кровотечение, он чувствует себя лучше…» Специалисты одновременно боятся и осложнений, и так называемых ятрогенных эффектов[128] от процедур. Между тем риск осложнений от переливания крови невелик, он гораздо меньше, чем шанс заразиться какой-нибудь инфекцией во время любого пребывания в больнице (внутрибольничной инфекцией). Но то, что допустимо в такой области медицины, как хирургия, больше неприемлемо в трансфузиологии.

Объяснение пользы — задача непростая

А как насчет доверия реципиентов? Чаще всего их голоса тихи и неразборчивы. Уровень их доверия почти не изучается: качественных научных исследований на эту тему совсем немного. Однако же…