Жёлтая виолончель

Что за странные звуки? Поворачиваюсь на другой бок. Вера стоит на тренажёре. Работает руками и ногами, будто идёт на лыжах. Мышцы напрягаются и расслабляются. Лицо сосредоточенное. Пожалуй, это выглядит красиво. Всегда ведь красиво, когда что-то работает так, как ему положено. Есть мышца – работает. Или, скажем, огурец. Вот он красивый почему? Потому что его можно съесть.

Только сейчас замечаю, что играет музыка. Из магнитолки. Опять та же мелодия. Как она это назвала? Мародёр, что ли. Приятная музыка. Если закрыть глаза, представляешь девушку. Почему вообще музыка рождает зрительные образы? И зачем мне закрывать глаза и представлять себе девушку, если девушка прямо передо мной? Красивая. Ну, в некотором смысле красивая.

Нет, пожалуй, без оговорок – красивая. Просто это непривычно – столько мышц.

– Ты не спишь, что ли? – говорит Вера.

– Нет, – отвечаю я.

– Смотришь? – интонация холодная. Не похоже, что она меня в чём-то обвиняет. Но и не заигрывает.

– Смотрю. А можно попробовать?

– Да поправься сначала, – она останавливается и слезает с тренажёра. – Хотя я, в принципе, не против.

Она вынимает из стойки гантели. Начинает делать упражнение. По очереди поднимает то одну, то другую руку с гантелей, выставляя её вперёд. Фиксирует на пару секунд и опускает.

Я откидываю одеяло. Сажусь на кровати. Голова вроде не кружится. Слабость только. И синева. Встаю.

– Тапки надень, – говорит Вера чуть сурово.

– А где они? А.

Натягиваю тапки. Ковыляю к тренажёру. Пытаюсь встать на него. Педаль уплывает вниз. Чуть не падаю. А, вот так. Хорошо. Нажимаю одной, другой ногой. Тяжело. Ручки ходят вперёд-назад. И мне отчего-то кажется, что они сейчас ткнутся мне в глаз. Сделав движений десять, чувствую, что устал.

Вера тем временем откладывает гантели и переходит к штанге. Пыхтит, делая жим. Подхожу к стойке, хватаю гантель. Она намного тяжелее, чем я думал. Чуть не роняю от неожиданности. Так. Как она там делала? Меня хватает только на то, чтобы чуть отклонить руку от вертикали, после чего она безвольно падает назад.

– Лучше двумя сразу, – говорит Вера, опуская штангу. – Для равновесия.

– Да нет, – отвечаю я, укладывая двумя руками гантель на стойку. – Без толку.

– Ну, это ты зря, – говорит Вера. – Я с веса в три раза меньше начинала. И тоже не могла руку поднять. Всё можно натренировать.

– Как-нибудь потом, – говорю я, возвращаясь на диван. Замечаю, что играет уже другая музыка. Тоже электронная, без слов, но медленная. Звуки похожи на текущую воду ручья. Хочу спросить, что это, но решаю, что это не важно.

– А ты что о себе помнишь вообще? – спрашивает Вера.

– Да ничего, на самом деле, – отвечаю я. – То, что я вижу кусками – может, оно и не про меня вовсе. Может, я просто бомж, а остальное мои фантазии.

– Бомжи тоже откуда-то берутся, – говорит Вера. – Ладно. Я в ванную. Пока подумай, как работу будешь искать. Считай, тебе тринадцать дней осталось.

На её руках блестит пот. Футболка покрылась изнутри мокрыми пятнами. Она уходит. Тринадцать дней. Да, это отрезвляет. Надо что-то делать. Надо что-то делать.

Я откидываюсь на подушку. В воздухе надо мной витают синие пятна. Одно из них похоже на кролика с ушами. Нет. Скорее, на дерево. Корявое, разлапистое. Оно болтается в моём поле зрения туда-сюда, закрывая обзор. Мешает. Я напрягаюсь и пытаюсь смотреть сквозь него. Всё равно мешает. Отодвигаю его вправо. Ух ты. Получилось.

Интересно. Это что же, я могу этими пятнами управлять? Я возвращаю пятно на место. Оно всё такое же синее, но теперь уже бесформенное. Ага. Давай пририсуем к нему лапки. И ещё. И хвост. Получается что-то похожее на кошку. Здорово. Правда, пятно живёт своей жизнью. Размазывается, течёт. Вон оно уже становится обычной кляксой. Немного похоже на калач. Или на висячий замок. Тра-та-та. Или на барана. Сверху вон вроде рога. Рано-рано. Два барана. Три барана…

Почему так темно? Где я? Я поворачиваю голову вправо. Нет, я всё ещё у Веры. Вот она, в паре метров от меня, на раскладушке. Лежит спиной ко мне в майке и трусиках. Одеяло скомкано. Она прижимает его к себе спереди, словно обнимает.

Нет, всё-таки она девушка. Это видно. Вон и талия заметная. Да и грудь я у неё видел вчера. Что, правда? Не помню. Хотя даже не в этом дело. Видно же, что девушка. Чувствуется.

А почему она спит? Ночь, что ли? Ну да. Наверно, я всё-таки заснул. Мне ещё сон снился про пятна. А сейчас вот – ни в одном глазу. Нет, пятна-то как раз в обоих глазах. Сна нет.

– Ты что там бормочешь, Хармс? – спрашивает Вера.

– Я? – я удивляюсь. – Да я вроде молчал.

Вера поворачивается ко мне лицом. Раскладушка скрипит.

– Значит, думаешь громко. Выспался, что ли?

– Да вроде.

Лежим молча. Где-то за шторами проезжает автомобиль, фарами устраивая в комнате пляску зайчиков.

– Что там у тебя за бзик с мутантами? – спрашивает Вера.

– Не знаю, как объяснить, – отвечаю я. – Чудятся везде. Боюсь почему-то. Может, с детства что-нибудь.

Вера шевелит носом задумчиво.