Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

Я сразу узнал его — героя моих кошмаров. Не знаю, отчего, но раньше я считал, будто Маргета паломники не интересуют. Может, виновато было утверждение Дары насчет множества посетителей крепости, а, может, мне просто-напросто хотелось верить, что мы станем неожиданностью.

Он совсем не походил на послушников — таких, какими запомнил их я. Высокий и широкоплечий, в кожаных штанах и черной шелковой рубашке, гладко выбритый и аккуратно причесанный, убийца казался выходцем из другого мира — того, в котором вечером распивают с друзьями припрятанную от жены бутылку ландарского, а не играют жизнями.

Что-то подсказывало: девчонка рассказала не всю правду. Тот, кто стоял передо мной, не мог быть одним из приведенных Белым дикарей, хотя на чем основывалось такое впечатление, я не знал. Однако в последнее время чутье редко меня подводило, и доверия оно заслуживало большего, чем слова малознакомой вампирки, ведшей собственную игру. Подаренной требовался помощник, здесь сомнений нет, но кто сказал, будто этому самому помощнику гарантировалась долгая жизнь в почете и достатке?

Напрасно я старательно щурился. Маргет давно забыл того детеныша оборотней, который попросту не мог не умереть там, в Пустоши. Однако в его взгляде скользила открытая заинтересованность.

— Отличный экземпляр, — нехотя разжал губы предводитель послушников.

Я помнил его голос. Именно он спрашивал: «Кто?» и «Зачем?». Неужели стражи, стоявшие у двери, не способны самостоятельно задать элементарные вопросы? Выходит, Маргет — не просто руководитель этого сборища фанатиков. Он — мозг. Нет, хозяин!

Карран что-то говорил об экспериментах ночных с человеческим материалом. Результатом являлись безжизненные твари, используемые для выполнения элементарных заданий. Почему элементарных? Да в тех созданиях разума оставалось меньше, чем у курицы, причем в буквальном смысле.

Конечно, оборотень мог и привирать для пущего эффекта. Но общеизвестным фактом было то, что бывшие «подопытные кролики» беспрекословно подчинялись хозяевам. Правда, здесь не могло обойтись без магии Семьи, а Маргет на ночного никак не тянул. Обычная загорелая кожа, ровные зубы… Если ему приходится питаться кровью, то зрелище, без сомнения, отвратительное.

— Иди, посмотри на свое божество.

Указание сопровождалось жестами, в голосе слышалась насмешка. Но дикаря в травяной юбке такие мелочи не должны тревожить.

Первый шаг дался особенно тяжело. Одной из причин этого стала холодная рукоять Избавителя, сунутая в мою ладонь девчонкой. По крайней мере, я надеялся, что она дала мне именно его, иначе…

— Брысь отсюда, мелюзга! — Маргет досадливо махнул рукой на Подаренную. — Или тебе тоже туда?

Казалось, она колеблется. Миг, другой — и ее пальцы судорожно вцепились в мою руку.

Послушник позволил себе короткую улыбку.

С трудом сдерживая гордость за свое актерское мастерство (лицо кирпичом сделать не так-то легко!), я боком протиснулся в приоткрытую дверь, тяня следом малолетнюю кровососку. Она, похоже, успела пожалеть о своем опрометчивом решении сунуться в ненавистное логово… нет, в дом, где жила много лет… и отказывалась сделать хоть шаг. Вот и выходило, что в святая святых послушников девчонку пришлось тащить волоком.

Будь на ее месте кто-то другой, я бы сжалился и предоставил свободу действий, но, во-первых, она сама втравила меня в историю с возвращением Белого, и, во-вторых, Маргет мог неправильно истолковать ее поспешное бегство. Нет, вру. Даже при самом сильном желании я вряд ли смог бы разжать ее пальцы, мертвой хваткой впившиеся в меня.

Кое-как войдя внутрь дома и надеясь, что медлительность будет принята за почтение, мы слегка опешили. Я так точно. И мгновенно понял, отчего крепость называют крепостью, последнее пристанище Белого — храмом, а слава о творимых послушниками чудесах медленно, но верно разносится по континенту.

Снаружи дом выглядел небольшим и довольно-таки потрепанным, а внутри! Огромный зал, облицованный бледно-голубым камнем, в глубине которого на низком постаменте стоял золотой гроб с прозрачной крышкой. Мягкий свет лился из ниоткуда, освещая лежавшего в нем. Вне всякого сомнения, в крепости находилось много чего, достойного внимания (например, чудесные фрески на стенах или мраморные статуи прекрасных девушек, да и картины в тяжелых рамах были более чем хороши), однако мой взгляд упрямо отказывался фокусироваться на чем-либо, кроме Белого.

Маргет легким движением поднял стеклянную крышку.

— Прошу!

Мы приблизились, причем теперь уже Дара тащила меня вперед.

— Вот и твоя погибель, проклятый! Ты заслужил ее! — Девчонка выхватила из моей руки черный кинжал и бросилась вперед. Только целью ее был не Белый.

Клянусь, я не имел понятия, почему ей захотелось совершить самоубийство таким кошмарным образом. Мы этого не планировали! Судя по выражению лица Маргета, он тоже не ожидал ничего подобного.

Лезвие, противно заскрежетав на пряжке ремня, по самую рукоять вошло в живот главного из послушников. Я поморщился, представив, как сейчас будет возмущаться вернувшийся из небытия ночной.