Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

Мы находились в единственном, как мне кажется, здании, где не приходилось сгибаться в три погибели, чтобы войти в дверь — в замке Старейших, а именно — в подвале этого самого замка. Как мы тут очутились? Ох, лучше не вспоминать…

Немного раньше Лан высказал предположение, что в городе с населением более пяти тысяч жителей теоретически хоть кто-то да должен был остаться. Может, забытый всеми и привыкший к голодному существованию узник или случайно закрытый в кладовке ребенок со слезами на глазах молят богов послать им спасителей… Когда я расчувствовалась и сорвалась немедленно перелезть через стену, чтобы помочь страждущим, беловолосый вампир безразлично заметил:

— Если кто-то и остался, то он настолько одурел от голода, что сожрет тебя с потрохами и возблагодарит небожителей за ниспосланную пищу, а когда слегка очухается, покончит с собой, поскольку нарушит гномий Кодекс, запрещающий есть мясное по вечерам. Поэтому, милашка, если тебе так хочется что-то искать, начни с потайных ходов. Вернее, вы с Гентом займитесь стенами и подвалами.

— А ты? — вырвалось у меня.

— А я продолжу исполнять свой долг. То есть бегать с высунутым языком по городу и заглядывать в каждую щель.

— Может, хоть ворота откроешь?

— Разве для тебя существуют запоры, ведьма?

Я прикусила язык, чтобы не помянуть Реха и его деяния. Это ж надо так опростоволоситься! Гартонца кормила, упиваясь тем, что удалось обойти его невосприимчивость к иллюзиям, а о таких элементарных вещах не подумала…

Потренироваться на воротах мне не пришлось. Гент, неуверенно оттолкнувшись от земли, перелетел стену и, судя по донесшимся звукам, снес караульное помещение, в котором находился отпиравший засовы рычаг. Толстые полосы железа со скрипом разошлись в стороны, и путь в город оказался открытым.

Камень и стекло — вот что бросалось в глаза. Никаких ям и выбоин, все тщательно замощено… Даже светящаяся плесень, господствовавшая повсюду, стороной обошла проезжую часть. И, разумеется, стены тоже были из камня. Огромные окна, за которыми во многих домах виднелись светляки, показывали роскошное убранство помещений. Преимущественно зеленый цвет, множество искусственных растений… В моем представлении жилища гномов выглядели совсем по-другому.

— Гостиные, — сказал гартонец, заметив мой заинтересованный взгляд. — Жилые помещения не имеют окон и оборудованы по желанию хозяев, а не как дань моде.

— Зайдем? — предложила я, указав на милый домик, в котором виднелось несколько игрушек.

Он вздохнул.

— Рена, поверь, в этом доме нет ни подвала, ни кладовки. Здесь жила молодая даже по гномьим меркам семья, сбережений которой не хватило на нормальные потолки. Какие уж тайные ходы, тем более ведущие в старые шахты? Ты, наверное, не знаешь, но социальное положение в подземном мире определяют именно по высоте потолков. В больших городах, таких как Лирн или Треум, мы могли бы свободно передвигаться, начиная с кварталов владельцев рудников и заводов, а тут, боюсь, разве что замок Старейших будет пригодным.

Чем дальне мы продвигались, тем больше я убеждалась в правоте Гента.

Пустой город выглядел странно. Мне довелось видеть несколько картин времен великой войны, на которых художник запечатлел брошенные деревни и разоренные города. Там царил хаос. Дома с выбитыми окнами, сломанные повозки, разбросанные вещи и море крыс… Зачем вспоминать? Здесь же все свидетельствовало о том, что в одно мгновение жители исчезли. Не ушли — дома казались оставленными на короткое время, а не покинутыми навсегда. Не бежали в страхе — никаких признаков спешки или охватившей город паники я не видела. Не стали жертвами неведомой болезни или заклинания — ни на улицах, ни за прозрачными стеклами не было чьих-либо останков. Исчезли…

Чем ближе мы подходили к центру, тем больше мрачнел Гент. У меня создалось впечатление, что ему страшно не нравился господствовавший вокруг порядок.

Как и предсказывал гартонец, низкие серые здания тянулись аж до главной площади, и лишь замок Старейших возвышался над ними. Это крупное темное строение выглядело значительно древнее окружавших его домов и совсем не имело окон.

— Тут когда-то жила семья основателей селения, — проговорил Гент, — а потом рудники принесли прибыль… Пришли другие семьи, построили заводы, разбили плантации, создали рабочие места, показали деньги… и основатели превратились в обычных жителей. Позже, когда численность населения позволила заявить о Жатграде как о городе, а не поселении рудокопов, появились Старейшие — ключевые работодатели, и родился еще один гномий городок.

— Откуда ты все это знаешь? — Честно, гартонец отнюдь не походил на ходячую энциклопедию.