Жёны Шанго

– Мне то же самое, Нуна, и занимайся своим делом, – приказал Огун усталой негритянке за стойкой. Та понимающе усмехнулась и, придвинув новому гостю стакан с кашасой, отошла к другому концу стойки.

– В чём дело? – не поворачиваясь, спросила Йанса. – Проблемы дома? Я нужна?

Огун, не отвечая, пригубил кашасу. Некоторое время они сидели молча. Затем Йанса, поморщившись, выплюнула погасшую сигарету.

– Позвольте обратиться с просьбой, полковник?

– Слушаю, сержант.

– Заберите меня в Рио. К себе.

Огун молчал. За его спиной самба сменилась румбой. Толпа на танцполе рассыпалась. Несколько пар закачались под медленную, тягучую мелодию.

– Девочка, но ведь в ВОРЕ не берут женщин, – мягко напомнил Огун. – Не возьмут даже тебя с твоим послужным списком. Если бы это зависело от меня, ты бы там командовала подразделением уже завтра. Но, сама понимаешь… Хочешь, определю тебя в охрану президента?

Йанса покачала головой. Ожесточённо сказала:

– Тогда я хочу назад, в «Планалто». В наш мотострелковый. Вы сможете мне это устроить?

– Сержант, тебе не нужна моя рекомендация, – усмехнулся Огун. – Но, может, не стоит торопиться?

– Это надо было сделать год назад. Я сваляла дурака, оставшись в Баие.

Снова тишина. Йанса, не отводя взгляда от испорченного зеркала, тянула кашасу. Огун вертел в огромных пальцах свой стакан, поглядывал по сторонам.

– Как дела в твоей школе?

– А-а… так себе. Вечно не хватает денег. С этими налогами, будь они прокляты…

– Ещё бы. Ты берёшь пацанов с холмов и возишься с ними бесплатно. Откуда же взяться деньгам?

– Пусть лучше занимаются у меня капоэйрой, чем толкают маконью в порту.

– Ну, и куда ты собралась из Баии? Что будет со всей этой шпаной без тебя? Кстати, сержант… – Огун помолчал, разглядывая на свет кашасу. – Ты мне нужна по делу. Две головы лучше, чем одна.

Мулатка повернулась к нему, и Огун невольно восхитился: глаза Йанса смотрели остро, внимательно и сосредоточенно. О том, что она вдребезги пьяна, можно было понять только по шести пустым стаканам на стойке.

– Слушаю вас, полковник.

– Посмотри на расклад. Пару месяцев назад Шанго… скажем так, уходит в штопор. Ошун нервничает. Ищет его. Не находит.

Йанса презрительно, краем губ, усмехнулась. Огун не спеша продолжал:

– Неделю назад Ошун исчезает из Баии. Никто не знает, где она: даже Эшу.

– Эшу всегда всем врёт, – напомнила Йанса. – Возможно, он на самом деле в курсе.

Огун молча кивнул. Йанса, подумав, сказала:

– Ошун приходила ко мне в школу. И умоляла пропустить её в мир эгунов. Клялась, что кто-то оттуда зовёт её. Я отказалась. После этого мы больше не виделись.

– Смотрим дальше. – Огун запустил по стойке свой пустой стакан и жестом попросил Нуну «повторить». – Наша Эвинья в Сан-Паулу выставляет на продажу «святых», которых тут же раскупают. Причём «Ошосси» и «Шанго» покупает дона Нана Каррейра. Как только Эвинья об этом узнаёт, она пытается спасти остальных. Ей удаётся самой выручить «Огуна» и «Эшу». Как видишь, со мной ничего и не случилось. Но когда она просит Эшу забрать из дома матери «Шанго» и «Ошосси», Нана Буруку успевает…

– …наложить заклятье, – медленно закончила Йанса. – И Эшу чуть не отправляется на тот свет.

– В точку, сержант. А перед этим Нана «ослепляет» Шанго и «связывает» Ошосси. И Ошосси попадает в тюрьму, а Шанго… Ну, не мне тебе рассказывать. Наш Шанго и с ясной головой умеет… всех повеселить. А уж когда за него берётся Нана…

Йанса молча кивнула. Лишь на мгновение в её жёлтых глазах мелькнула горечь. Но она сразу же деловито спросила:

– Зачем Нана это всё?

– Вот и я хотел бы знать. – Огун одним глотком допил кашасу, поморщился, когда из динамика над ним снова ударила стрекочущая самба, и негромко спросил:

– Ты, я вижу, в курсе, за что Шанго сегодня отделал Ошосси?

Лицо Йанса окаменело.

– Но кто тебе рассказал? Ни один из них не мог…

– Мне позвонила, представьте, Нана Буруку! – с кривой усмешкой выговорила Йанса. – Сразу после того, как мы выехали из Барракиньи.

Огун кивнул. Казалось, его это ничуть не удивило.

– Смотри дальше, сержант. Ошосси ссорится с тобой. Напивается. Позволяет себе… лишнее с женой Шанго. Сразу же после этого его арестовывают. А Ошун исчезает. Возникает вопрос: кто рассказал Шанго обо всём этом? Кто, а главное – зачем?

Мулатка не глядя попыталась взять со стойки свой стакан, промахнулась – и кашаса выплеснулась на пол. Ни Йанса, ни Огун не обратили на это внимания. Негритянка за стойкой окинула взглядом их лица, покачала головой и молча наполнила стакан Йанса снова.

– Нана… – наконец, пробормотала Йанса, хватаясь за кашасу, – Только она могла… Ошосси никому бы не сказал. Ошун – тем более… Она, конечно, шлюха, и мозгов у неё нет, но… но она любит Шанго. Она не захотела бы его терять из-за всякого дерь… Из-за мужика, который ей не нужен.

Огун одобрительно кивнул:

– Ошун хотела, чтобы Ошосси помог ей в чём-то. В том, в чём должен был помочь Шанго. Но Шанго не было, и наша красавица знать не знала, где его искать.

– Святая дева, как мне это знакомо… – пробормотала Йанса.