Жёны Шанго

Мбасу не ответил. Даже спина его, казалось, источала безнадёжность. Вокруг шелестел, сползая по листьям и лианам, дождь. И севший от отчаяния голос Мбасу сплёлся с этим шорохом, растворившись в сырой чаще.

– Оро ейе, Ошун, оро ейе, аго… Оке аро, Ошосси, оке аро, аго…

Старик за спиной Мбасу медленно поднял обе руки в ритуальном жесте. Следом за ним жест повторил один из воинов, за ним – другой, третий… Вскоре четыре десятка голосов, сливаясь с шумом дождя, нестройно взывали к ориша.

И те пришли на зов своих детей. Первым среди деревьев мелькнуло жёлтое одеяние, и Ошун – лёгкая, смеющаяся, – затанцевала на поверхности воды среди мокрых ветвей, поднимая тонкие руки, звеня браслетами и отбрасывая за спину унизанные золотыми терере волосы. Огромные чёрные глаза ласково смотрели на воинов, которые, забыв обо всём на свете, улыбались ей в ответ. Мбасу подошёл к ориша, и Ошун со смехом протянула ему мокрую от дождя руку. Мбасу прижался к ней лбом. А когда поднял голову, то увидел Ошосси.

Охотник стоял в двух шагах от Ошун – высокий, чёрный, в своём коричнево-зелёном одеянии. Зелёные, чуть раскосые глаза ориша смотрели внимательно и хмуро. По его широким плечам, по груди, покрытой татуировкой, бежали струи воды. Из-за спины поднимался лук, в волосах пучками торчали стрелы. Увидев его, Мбасу глубоко вздохнул. И рассмеялся, почувствовав такое невыносимое облегчение, что от него, казалось, вот-вот разорвётся грудь.

– Оке аро, Ошосси!

Ошосси сдержанно наклонил в ответ голову. Коротким жестом пригласил мужчин следовать за ним, повернулся – и исчез во влажных зарослях.

Мбасу первым устремился вслед за ориша. За ним шагнул Наго. Следом, вытянувшись цепочкой, поспешили остальные. Никто из них не знал пути, по которому вёл их Ошосси, и очень скоро Мбасу перестал узнавать джунгли вокруг. Вода, несмотря на ливень, каким-то чудом понижалась: вот она уже по колено… по щиколотку… просто хлюпает под ногами… Воины молча, радостно переглядывались. Они шли через исходящие дождём джунгли, которые, казалось, расступались перед ними. Шли по насыщенной водой, как губка, земле, которая осушалась под ногами будто сама собой. Не было нужды пользоваться мачете, срубая ветви и лианы. Это были тайные тропы охотника Ошосси, по которым их вёл сам ориша леса, и сердце Мбасу стонало от свирепого счастья. А рядом звенел и звенел радостный, беззаботный смех Ошун. И слушая его, Мбасу знал: всё будет так, как решили они с Алайя. Сегодня они будут вместе. И в душе его яростно, нарастая, пульсируя, как горячая кровь в венах, гремели барабаны макумбы.

Баия, наши дни

Огун вошёл в головной офис фирмы «Луар» в душный предзакатный час, когда улицы города казались вымершими. Он шагнул мимо охранника, уважительно козырнувшего при виде формы ВОРЕ, поднялся по лестнице и открыл белую дверь кабинета генерального директора.

Навстречу ему поднялась секретарша.

– Добрый вечер, сеньор, чем я могу вам…

– Мне нужно видеть дону Нана Каррейра.

– У вас назначена встреча? Как о вас доложить?

– Я доложу о себе сам, детка, – пообещал Огун и, не обращая внимания на бурные протесты девушки, открыл внутреннюю дверь.

Испуганная секретарша вбежала вслед за ним.

– Дона Нана, мне вызвать охрану?

– Нет, Мария, не нужно. Полковник де Айока – мой давний и добрый знакомый. – Дона Нана холодно улыбнулась, привставая из-за огромного стола. – Принесите нам кофе, пожалуйста. И – меня ни для кого нет.

Секретарша скрылась за дверью. Огун неподвижно, как монумент, стоял посередине комнаты.

– Садись, мальчик, – спокойно пригласила Нана. – Я знала, что ты придёшь. Хоть у кого-то в вашей банде должны быть мозги.

Огун сел. Положил на стеклянную столешницу огромные кулаки.

– Что происходит, Нана Буруку?

– Твои братья лезут в мои дела, только и всего, – пожала она плечами. – Хотя я всю жизнь стараюсь держаться от вас как можно дальше. Мне не нужны проблемы. А вы, когда Жанаина покидает город, начинаете вести себя, как глупые дети.

– Куда пропала Ошун?

– Ошун? О, эта девочка решила, что ей позволено играть на моём поле! Ты не можешь меня упрекать: Ошун во всём виновата сама. Там, где нужно было отступить и смириться, она кинулась в бой! Не понимая, что делает только хуже для всех! Я пыталась договориться с ней – без толку! Я хотела её переубедить – она ничего не стала слушать! Ты вообразить не можешь, каких бед натворила эта безголовая девчонка! И продолжает творить! А сейчас вместе с ней ещё и Ошосси!

– Ошосси?

– О да! Обвести его вокруг пальца Ошун ничего не стоило! – рассмеялась Нана. – Уж что-то, а морочить мужчинам головы она умеет как никто! Ошосси столько времени мечтал переспать с ней… Впрочем, кто из вас об этом не мечтал? Послушай, мальчик, как ты выносишь мою Оба, когда рядом бегает Ошун? Думаю, она не отказалась бы и тебе…

– Дальше.