Жить в эпоху перемен

…Через неделю Георгий Степанович принес мне подготовленные документы и был с ними изгнан, так как его подписи не были заверены, а я твердо заявила, что ученый титул, знания и опыт — это бесценный капитал и я даже готова поступиться еще десятью процентами в его пользу. По-черному откачу, пообещала я, Нечипоренко и знать не будет. Георгий Степанович оценил мое владение терминологией, изъявил страстное желание вывернуться наизнанку, воспарил, сгинул, а на следующий день появился, принеся полностью оформленные документы.

Взятие банка было назначено на завтра.

Вечером того же дня я сидела перед начальником районного отделения милиции Борисом Сергеевичем Нечипоренко.

— …Таким образом, Борис Сергеевич, картина следующая: вымогательство, причем вымогательство в особо крупных размерах и документально подтвержденное. Я думаю, Георгий Степанович сознательно не хотел предпринимать ничего, что могло бы вас скомпрометировать. Я полагаю, его подвел недостаток практического опыта, и с моей стороны было бы нечестно воспользоваться его оплошностью. Но я должна думать и о себе, поэтому, как мне кажется, идея взять кредит должна быть похоронена. Как вы считаете?

— Вы отдадите мне подлинники? — хрипло спросил интенсивно-зеленый Нечипоренко, не отводя остекленевшего взора от копий, лежащих перед ним на столе.

— Если бы вы были один — безусловно, Борис Сергеевич. Я не сомневаюсь, что вас подвели так же, как попытались подвести меня. Но Георгий Степанович… Давайте так: подлинники немного полежат у меня. Они не в сейфе, не в конторе, лежат хорошо, а мы восстановим нормальные отношения: меня не трогают — вас не трогают, меня тронули — вас тронут. Договорились? А с резиной придется подождать, у меня неприятности были на той неделе, вы, наверное, слышали? Вот, те деньги, которые вам на резину и на зарплату Татьяны Андреевны предназначались, я и потеряла.

Эх! Развратили меня все-таки

Все-таки работа не должна вызывать омерзения. Все-таки хоть какое-то удовлетворение, кроме денег, она должна приносить. Иначе приходится принимать жизнь, как димедрол без воды: горько и во рту сухо. Каждую ночь я ломала голову и пересматривала бюджеты, но ничего не получалось. Или торговля и приличный достаток, или спокойная служба и задумчивые дети у плачущего холодильника. Выбора, собственно говоря, не было, однако знали бы вы, как мне осточертели торговые забавы!

Зазвонил телефон:

— Привет, Анечка.

Ох, ничего себе! Сергей Владимирович. Когда-то он был Сережей и мы вместе учились, бродили в одной компании и авторитетно ругали застойный режим. Потом он вовремя вступил и стал членом, в нужный срок покинул разлаявшиеся ряды и стал депутатом. Греб, собака, где только можно. Где нельзя — греб тоже, но осторожно, не зарывался. Здоровался он избирательно, и его приветствие стало знаком жизненных успехов: поздоровался с тобой Сергей Владимирович — ты хозяин жизни, человек и от тебя что-то зависит; не поздоровался — ты тля, тифозная вошь и пролетарий.

Не могу сказать, что я не испугалась. Раз не только звонит, но и здоровается, значит, я не тля, но что от меня зависит? Да еще «Анечка»… Что ему нужно-то? Булочек моих по дешевке? Или косметику эту проклятую, пропади она пропадом!

— Как ты насчет встретиться? Видимся раз в десять лет, так вся жизнь пройдет. Давай сегодня съездим куда-нибудь поужинаем.

Я икнула в трубку.

— Заеду за тобой часов в пять, — заключил друг юности.

И заехал ведь, а что вы думали! Все скромно, без наворотов: демократический «Жигуль» привез нас к «Швабскому домику». Кормят там хорошо и, мало того, дают мечту мою — Готовую Еду… Готовая Еда — это, должна я вам объяснить, любимое блюдо любой женщины. Любой семейной женщины с детьми. Могут быть всякие варианты: швабский бифштекс с картошечкой-фри — Готовая Еда и вчерашние макароны с пригоревшей подливкой — тоже Готовая Еда. Неважно, что в тарелке, важно, что тебе еду принесли, а потом пустую посуду удалили без всякого твоего участия. Спросите какую-нибудь бабу лет эдак от тридцати: а что бы ты хотела вкусненького? И она, ручаюсь, ответит: хочу Готовой Еды! Хотя мне, конечно, проще: мы с Семенякиным на хлебном месте работаем. У меня один ларек продуктовый, так что по магазинам я меньше других бегаю. Такое нашей сестре, новой русской, послабление в жизни выходит.

— Как работа? — невзначай спросил Сергей между салатом и горячим.

— Предпринимаю помаленьку. Торгую тем да этим… — вальяжно ответила я.

— А расчетный счет у тебя есть? — небрежно доспросил он.

— Есть, как не быть…

— Я с тобой вот почему поговорить хотел: бюджет наконец утвердили. Открыли финансирование… — Глаза его потеплели, голос на мгновение пресекся от волнения, а руки непроизвольно стали совершать хватательные движения. — Скоро пойдут деньги… Ты ремонтом никогда не занималась?

— Ремонтом, по-моему, занимаются все. И всегда.

— Есть один объект… Подростковый медико-воспитательный центр. В ведомстве обсуждают кандидатуры подрядчиков. Капремонт, поставка оборудования и монтаж. Не хочешь ли взяться?