Жить в присутствии Бога

Когда иерей надевает священническое облачение, он не может больше ходить куда хочет и как хочет. Так и мы не можем ходить иначе, как только с ясным ощущением того, что мы одеты в одежду нетления, вечности, Божества. Мы можем жить, мыслить и ходить только как боги. Мы не являемся какими-то обычными, смертными, преходящими существами. «Мы вышли за пределы стана» (см. Евр. 13, 13).

Наше величие зависит не от нашей добродетели или способностей, но лишь от того, что даровал нам Бог. Он почтил нас одеждой светолития, ликования, Божества. Именно это делает нас Его нетленными и вечными последователями, именно в этом заключается для нас достоинство и честь, а не в моей добродетели или в твоей святости, не в моем смирении или в твоем послушании. Все это необходимо только для того, чтобы мы сами радовались той славе, которой осиял нас Бог. Но эта слава не наша, а Божия. Поэтому, если мы желаем такого апостольства и величия, мы должны соделывать свою душу все более достойной того, чтобы Бог ее возлюбил и сделал Своею.

В постриге мы приняли Бога. Величие христианина заключается в его звании, в том, что он получил имя Христа, в том, что он облекся в нетление при крещении и постриге (если речь идет о монахе), а не в его жизни, которая остается жизнью обыкновенной, вероятно грешной. Другое дело, что мы должны научиться жить как безгрешные, с осознанием того, что́ даровал нам Бог. Однако наша немощь не умаляет славы, которую дал нам Господь. Конечно, мы нисколько не освобождаемся от ответственности, кем бы мы ни были, поэтому и должно быть у нас чувство христианского величия.

Постриг — это встреча с Богом, которую невозможно заменить ничем другим. Моисей взошел на гору, получил заповеди, лицо его просветилось, и он вынужден был возложить покрывало на свою голову. Так и наша черная одежда, как некое покрывало, скрывает под собой благодать, полученную нами при постриге. Постриг — это гора, на которую мы взошли, и теперь Бог — уже наш Бог.

Апостол Павел в Послании к Евреям говорит, что мы должны оставить «всякое бремя и всякий грех» (см. Евр. 12, 1) и размышлять о том, что на небесном жертвеннике находятся все души убиенных (см. Откр. 6, 9), украшенные кровью и слезами. Все они опередили нас, однако не достигли еще конечной цели, потому что ждут, пока достигнем ее вместе с ними и мы. Это небесное всевоинство обращает свои взоры на всякую душу, которая ведет подобный им образ жизни и к ним приближается.

Постриг — это вселенское событие, которое совершает Господь, а мириады святых славословят и благодарят Господа за совершаемое. Постриг — это таинство, а монах — это явление славы Божией [1, 175–179].

☾

Путь к совершенству

Как нам встать на путь, ведущий к совершенству, как исполнить волю Божию, благую и совершенную (Рим. 12, 2). И монастырь — это как раз то место, где человек может достичь совершенства. Что же такое совершенство?

Совершенство есть подражание жизни Христа, постижение и вéдение совершенной воли Божией и, как результат, познание Самого Бога. Но никто не может познать Бога и Его волю, если не возлюбит Бога. И наоборот, никто не может возлюбить Бога, если не познает Его. Таким образом, человек все более томится жаждой Бога, желание богопознания разгорается в нем, подобно пламени, так что уже ничто не может отвлечь его от непрестанного стремления к Богу. Но как только человек перестанет стремиться к совершеннейшей жизни, ослабит духовное напряжение, направит свои силы на достижение чего-то земного и тленного, он тут же из духовного человека превратится в плотского и земного [3, 232–233].

☾

Монах выше всего мирского

В миру ты вынужден брать на себя обязательства, заботиться и безпокоиться о своей жизни и жизни близких, ты не в силах возвести очи к небу. Тогда как монах свободен от мирских попечений и каждый миг может пить истинное вино — Христа, веселящего сердце, душу и дух человека.

Конечно, именно в монастырях и пустынях просияли многочисленные святые нашей Церкви, известно, что около девяноста процентов святых были монахами. Однако главным отличием монашеской жизни от мирской является даже не святость, но безмолвие и безпопечительность. Монашеская жизнь, ее строй и порядки сами по себе не делают человека святым. В Церкви и мирской, и монашеский образ жизни считаются одинаково достойными [3, 257].

Монах руководствуется не человеческой волей, не человеческими законами, а внушениями, веяниями Святого Духа, Божиими установлениями. Монах живет не для этого мира и не в этом мире. Он освободился от всех земных пожеланий и переживаний, он готов совершенно умертвить свою плоть, всякое человеческое чувство, всякую земную радость, чтобы стать выше всего мирского.