Жить в присутствии Бога

Кроме того, некоторых людей приводит в монастырь жажда покаяния. Подвергшись падению, они чувствуют горячее желание посвятить остаток дней покаянию и думают так: «Раз я согрешил, то нет для меня ничего лучше, чем стать монахом, потому что монашество — совершеннейший способ богоугождения». Подобные случаи известны с древних времен: когда кто-то впадал в блуд или прелюбодеяние, он ради покаяния поступал в монастырь, потому что монашеское жительство — высший путь покаяния, монахи ведут девственную жизнь, что выше простого целомудрия в миру. Например, один старец дал такой ответ мирянину, покаявшемуся ему в грехе прелюбодеяния. «Если хочешь спастись, — посоветовал он ему, — ты должен строго поститься столько-то лет, делать столько-то земных поклонов и впредь хранить супружескую верность. Если же ты желаешь поистине угодить Богу и загладить свою вину, становись монахом». И действительно, этот человек стал монахом [3, 221–223].

Мы видим, что Господь призывает людей к монашеству разными путями. Конечно, если человека приводит в монастырь желание принести покаяние, восстановить подлинную связь с Богом, то это самый совершенный путь, настоящее монашество.

Безупречен и такой призыв, когда человек идет в монастырь из желания сохранить свое девство, непорочность. Человек желает уберечь свою душу от развращения, последовать за Христом всем своим существом, устранившись от влияния мира и греха, предать себя в руки Творца таким, каким Он привел его в этот мир, и тем самым восстановить в себе первозданную праведность. Что может быть прекраснее этого?

Два последних призвания: когда Бог призывает человека ради покаяния в грехе или ради сохранения девства и чистоты, — имеют огромную силу и производят переворот в душе человека.

Можно добавить, что некоторых людей Бог призывает через чтение Священного Писания или через различные жизненные обстоятельства, которые посылаются человеку по особому смотрению Божию. И вообще несомненно, что Бог всем людям дает возможность стать монахами: нет такого человека, который был бы совершенно неспособен к монашеской жизни. Однако не каждый может почувствовать этот Божественный призыв и ответить на него. Только люди особенно чуткие и восприимчивые усматривают призыв Божий в тех или иных обстоятельствах своей жизни. Остальные же не понимают путей Промысла и любви Божией. Так, человек может в первый раз оказаться в монастыре, поразиться величием монашеской жизни и вдруг решить: «Зде вселюся! (Пс. 131, 14). Не напрасно же Бог привел меня сюда». Тогда как другие в монастыре днюют и ночуют, но им и в голову не приходит, что это Бог направил их стопы сюда, призывая к монашеству [3, 223–224].

Бог, призывая нас в монастырь в молодости, оказывает нам благодеяние. Если же Он призывает нас в зрелом возрасте, это значит, что милость Божия снизошла к нам с запозданием и мы лишились возможности послужить Богу смолоду. Иначе говоря, по неведомым судьбам Божиим мы не смогли привлечь к себе взор Господа, чтобы Он призвал нас в юности. Запоздалый призыв означает, что мы долго были порабощены суетой мирской жизни, не могли оставить мирского образа мыслей и чувств, не давали Богу ни времени, ни возможности нас призвать [3, 49].

Принести своих детей на служение Богу — это спасение для родителей, потому что дети — плод родителей. Сначала родители противятся, но потом мало-помалу понимают это и отдают своих детей — и Бог вменяет их приношение в жертву живую и благоугодную (см. Рим. 12, 1) [2, 57].

☾

Благо с юности посвятить себя Богу

Именно сегодня Бог подает мне Свои богатые дары, склоняется ко мне, принимает меня. И если я не отвечу Ему сегодня, кто знает, может быть, завтра я стану ни на что не годен, превращусь в старика. Когда человек приближается к старости, он живет словно с камнем на шее, сгибаясь от страстей, которые закосневают в его сердце и влекут его долу. Сейчас, когда я молод, я могу сказать Богу, что люблю Его. Всякая отсрочка, промедление, нерешительность, нежелание отречься от себя равнозначны падению — ведь всем этим я показываю Богу, что Он мне не нужен. Если Он нужен мне завтра, значит, Он мне вообще не нужен, я не отдаю Ему себя всецело, а предпочитаю, чтобы моей жизнью правило мое падшее «я».

С наступлением старости силы человека слабеют, а страсти, эгоизм, своеволие, привычки коснеют. Старый человек чуть что — сразу вспыхивает, сердится, огорчается, унывает. Единственное, что мы можем сделать для того, чтобы помочь ему пребывать в благодушии и привести ко спасению, — это постоянно окружать его заботой и утешать. Он уже утратил гибкость души, и чтобы хотя бы немного измениться, ему необходимо приложить неимоверные усилия. А если подумать, что человек стареет не только с годами, но и с каждым днем, прожитым в пороке, мирской суете, представляете себе, как скоро любой из нас может уподобиться старику, закоснеть в своих страстях и пороках? [3, 46–47].