Жить в присутствии Бога

Главное призвание игумена — всем сердцем хранить уставы, то есть не допускать в монастыре непослушания, которое может выражаться в стремлении высказать свое мнение, в распространении разных слухов и суждений, создании напряженной обстановки. Если игумен действительно любит монастырь и хочет обезпечить его будущее, то первое, что он должен сделать, — это создать атмосферу полного послушания. Непослушному монаху лучше покинуть монастырь, потому что в этом случае есть надежда на то, что он спасется и что порок не заразит братство.

Игумен не только заботится о том, чтобы братья слушались, но и внушает им уважение к себе. Уничижение игуменского достоинства недопустимо [2, 382].

Способность управлять, встать во главе всегда считалась Божиим даром, и решение многообразных повседневных вопросов и проблем было своего рода арбитражем, духовным правосудием, и все это возлагалось на игумена. Игумен уподоблялся ветхозаветным судьям, так называемым богам (см. Пс. 81, 1), семидесяти старейшинам или Моисею, и его обязанности были сходны с обязанностями Моисея. Значит, игумен изначально поставлен на место Бога, потому что ему вверена вся власть, он стоит во главе и управляет всем. В этом главенстве и заключается его царское достоинство.

Именно поэтому в женском монастыре, где могут быть старец, или духовник, или просто служащий священник, все-таки место Христа занимает игумения. Хотя она и женщина, но именно она руководитель. Честь, воздаваемая игумену, относится к Богу, а не к личности игумена. Точно так же и оскорбление игумена — это безчестие Самого Бога [2, 376–377].

Если монахи обязаны любить и жертвовать собою, то тем более обязан любить и жертвовать собою игумен. Он самый первый не сможет прожить ни одного дня в монастыре как простой распорядитель. Только когда игумен смиряется, когда горит любовью к братству, он бывает настоящим отцом [2, 380].

Игумен стоит выше вас, и вы, братья, должны воздавать ему честь, потому что эта честь относится не к нему, но к Самому Господу. Он преклоняет колени и, преисполненный страха о вашем спасении, падает ниц пред Господом. Если вы должны «совершать свое спасение со страхом и трепетом» (см. Флп. 2, 12), то он тем более должен страшиться, ведь он отвечает за своих чад, а их спасение зависит не только от него. Самим собой он владеет и распоряжается, а вот тебя, монаха, он должен привести ко спасению, не имея власти заменить твою волю или разум своими. И потому игумен непрестанно трепещет; единственное, что он может делать как руководитель и как отец, — это преклонять колени. Если игумен тратит все свое время на административные дела, повседневные заботы, вообще на организационные вопросы и общение с монахами, то и сам он, и вверенные ему души теряют духовные силы. Напротив, преклонение колен пред Господом улаживает все, потому что только силою Божией совершаются подвиги в монастыре [2, 380–381].

Тот, кому дана административная или духовная власть, может допустить ошибку, преступить границы духовных полномочий. Если ты игумен или старший на послушании, то, конечно, ты не вправе из-за своей духовной немощи вести себя грубо с подчиненным. Если ты себя так ведешь, потому что не умеешь поговорить, уступить, объяснить, то перед Богом ты тем самым грешишь [2, 370].

Важно соблюдать одно условие. Как игумен, старец, проистамен, старший по послушанию, ты можешь требовать от подчиненного послушания, но при одном условии: твоя любовь должна быть духовной, а не душевной. Если вы допускаете в своих отношениях особенную привязанность, сентиментальности, взаимные объяснения, если разрешаете себе прикасаться друг к другу, то все это незаконно и упраздняет иерархическую власть. Власть — это управление, крепкая в духовном смысле рука, а не панибратство и развязность. Если отношения между двумя людьми плотские, фамильярные, если между ними есть душевная зависимость, то иерархии и послушания быть не может. Если старший всякий раз подстраивается под младшего и его терпит, делает вид, что не замечает его непослушания, да еще и хвалит его, то это не власть и не монастырь. Игумен, правитель, старший, поступающий так, — это демон, растлитель душ.

Старший обладает настоящим авторитетом тогда, когда он является духовной личностью и стоит на подобающей высоте. Власть принадлежит ему в силу занимаемого им положения, она не основывается на фамильярности, панибратских отношениях или на дружбе с подчиненным [2, 373–374].

Нарушение монастырских порядков приводит к тому, что монашеские устои расшатываются, из-за чего угасает дух в братстве. Поэтому игумен обязан сразу же исправлять и наказывать братьев, преступающих заповеди. Иначе он окажется виновным пред Богом. Сегодня, предположим, он может своим присутствием и любовью поддерживать единство в братстве. Но если он снисходит нарушителям древних монашеских установлений, то монастырь уклоняется со святоотеческого пути и не имеет будущего [2, 379].