Жить вопреки (СИ)

Впрочем — не столь важно это, особенно в свете того, что местные Мастера тех самых Храмов называли её, почему-то не Видящей, а Странницей.

Пока ещё не Небесной, но — перспективы…

О своей природе она хорошо знала — спасибо громадным массивам литературы, которые ей довелось в своё время изучить, да и познания её Души и предыдущих воплощений явно не были лишними.

Да, в перспективе — не самая слабая Небесная Странница.

Тем и способности Видящей той силы, что ей принадлежали, объяснялись — далеко не юная Душа Одарённой оказалась в мире с подходящим для дальнейшего её развития, плодородным, так сказать, энергетическим фоном и дало это прекрасные результаты.

Так что же за мир виделся ей в снах уже достаточно продолжительное время?

Мир, по меркам которого ей исполнилось только двенадцать лет…

Двенадцать…

Священное число всех Одарённых…

Может быть, всё дело в этом?

Впрочем, её вопросы ещё долго будут оставаться без разгадок, ведь, кроме неё самой, никто не мог ответить, почему Душа, ставшая полноценной Странницей, решила продолжить свой Путь.

Предпочла жизнь вечности.

***

За минувшие со дня уничтожения Олуха три года произошло немало событий, в том числе и для молодой семьи Стражей, за которыми, словно мудрая старшая сестра, присматривала Мирослава — чтобы не натворили чего нехорошего.

По глупости, конечно же.

Случайно, естественно.

В общем — не скучно было жить им.

Мия и Магни теперь часто летали к матери, но жили со старшим братом — было принято единогласное решение не нарушать процесс учёбы близнецов, ведь они были, по словам Арана, очень и очень способными, осталось только дать им знания и вбить на уровень рефлексов умения как этими способностями пользоваться.

Ведь необученный сильный Одарённый — беда для всех.

Без исключений.

Так что, после продолжительной лекции на эту тему в исполнении Мирославы уже никто не имел ни единого возражения.

Как-то спокойно и невозмутимо Мирослава отнеслась к тому, что к ней однажды заявились Аран с который уже день неважно чувствовавшей себя Сатин, прямо перед закатом.

И вердикт её был безоговорочен.

Сатин, как оказалось, носила под сердцем новую жизнь, о чем Видящая и поведала, попеняв будущему отцу на то, что тот вроде сильный и талантливый Одарённый, а заметить изменение в энергетических потоках своей молодой супруги не сумел.

Совершенно обезумевший от навалившегося на него внезапно счастья, Аран стал до абсурда подозрителен и даже параноидален в вопросах защиты Сатин и реальных и мнимых угроз, хоть до этого и так готов был спрятать её от всего мира.

Драконий Король был уверен — за счастье платят горем, и за эти мгновения ему придётся ещё многое потерять в будущем.

И потому боялся.

Безумно боялся.

Ведь теперь — ему вновь было что терять.

На исходе года Сатин подарила своему супругу близнецов — сына и дочь (Мирослава, лукаво глянув только, снисходительно пояснила, что у семьи Арана, по всей видимости, предрасположенность к двойням), которых назвали Арека и Деврон.

Мия и Магни нарадоваться не могли племянникам, с которыми проводили немалое количество времени, просто потому что могли.

И потому что всё действительно налаживалось.

***

Аран, не до конца отошедший от разговора с Мирославой, раз за разом погружался в воспоминания о том, как встретил того, кто когда-то был для него почти смыслом.

Единственным маяком.

— Почему именно сейчас, Брат? — спросил Аран тогда у него. — Почему не раньше?

— На то есть много причин… — ответил ему Беззубик в привычной своей манере — уклончиво, расплывчато.

— И все же?

— Всё тебе расскажи, — по-доброму усмехнулась Фурия.

Аран тоже усмехнулся — горько, с нескрываемой печалью.

— Ну, ты же меня знаешь.

— Вот потому и сейчас — раньше ты был просто не готов к этой встрече. А я, как бы ни жаждал её сам, мог и подождать, ведь впереди у меня целая вечность.

Слова самого верного и дорогого сердцу друга отдавались странным эхом в голове, бередя уже давно обратившуюся в рубец рану на душе, вскрывая её вновь и заставляя её кровоточить.

И острое чувство потери снова, как и десять лет назад, не давало вздохнуть.

Душило.

Слезами душило — теми самыми, что он так часто стал проливать в последнее время. Разорённое малое гнездо и мёртвое будущее у собственных ног, гибель родителей от его собственных рук и как венец всему тому — Беззубик.

Солёная влага, такая тёплая и щекотящая, прокатилась по холодной, покрасневшей на морозном ещё ветру щеке и собралась на подбородке, чтобы каплями сорваться и исчезнуть в снегу.

Слёзы — не признак слабости, они признак наличия сердца.

— И всё же, я — не Иккинг, — говорить было трудно — словно комок встал в горле, — и всё это так странно…

— Главное — суть, а не форма, и, будь уверен, имена играют тут последнюю роль.

— Главное — Душа?

— Верно.

Аран долго молчал, собираясь с мыслями, вспоминая все свои знания о Душе и стадиях её существования, пусть известно ему было намного меньше, чем той же Мирославе, некоторые нестыковки он всё же заметил.

И всё же решился их озвучивать.

— Но ведь твоя Душа переродилась — Руни тому наипрямейшее подтверждение.