Житие маррана

Отец оперся кулаками о колени и с превеликим трудом поднялся. Доковылял до жаровни, на которой закипала в котелке вода, и, смущенно глядя в пол, попросил Франсиско достать с полки вяленое мясо, капусту и перец. Хлопоча над варевом, он сказал сыну, что свечи в шкафу, одеяло в сундуке, а хлеб на завтра в корзине. Франсиско и сам не заметил, как между ними завязался обычный разговор, поначалу вялый, но все же разговор.

67

Какое ханжество! — возмущается про себя вице-король. — Клеймя в проповеди тщеславие и гордыню, инквизитор Гайтан не сводил с меня глаз. Даже процитировал шестую главу из Матфея: «И когда молишься, не будь как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою». Да инквизиторы сами обожают красоваться на людях, кичась своей неограниченной властью.

С их непомерными притязаниями я столкнулся, едва прибыв в Лиму. В первое воскресенье Великого поста в соборе должны были, как обычно, оглашать Генеральный эдикт веры. Но рехидоры городского совета, которым в знак почтения полагалось сопровождать инквизиторов в храм, совершили оплошность и вместо того, чтобы зайти за каждым к нему домой, решили сопроводить всех скопом из дворца инквизиции. Какая глупость! И кому только пришло в голову нарушать протокол? Инквизиторы, разумеется, разобиделись и, когда кортеж выстроился, в наказание запретили чиновникам шествовать рядом, а велели идти впереди, как будто они слуги, криком возвещающие о приближении господ. Рехидоры удивились подобному недружелюбию и вежливо отказались занимать места не по чину. В ответ инквизиторы взбеленились, принялись поносить ослушников и угрожать им. Те оробели, но не оставили попыток договориться. Инквизиторы же разъярились еще пуще и приказали заковать рехидоров в цепи. Тут уж несчастные вконец перепугались, бросили святых отцов посреди улицы и поспешили укрыться у меня во дворце. Пришлось взять их под защиту, однако дело на этом не кончилось.

Я обратился к инквизиторам с письмом и после всевозможных словесных реверансов (а с лицемерами по-другому нельзя) сообщил, что, по моему разумению, рехидоры вовсе не желали никого оскорблять, а просто отстаивали свои законные права и привилегии. Инквизиторы же (тут я не удержался от выпада) превысили полномочия, угрожая арестом чиновникам, один из которых — рыцарь ордена Калатравы. В заключение я предложил просто забыть об этом досадном недоразумении.