Житие маррана

Инквизитор Вердуго (подходящая фамилия для столь кроткого человека[50]) ответил незамедлительно. Каждая строчка его послания сочилась ядом. Со скрытой иронией (как и подобает настоящему ханже) он похвально отозвался о моих усилиях по укреплению власти инквизиции, ведь любое частное лицо, в том числе наместник его величества, просто обязано прилагать их. (Явный и агрессивный выпад в мою сторону, напоминание о том, что я — всего лишь подчиненный.) По мнению Вердуго, рехидоры, не пожелав сопроводить инквизиторов от дверей их жилищ, совершили возмутительный и непростительный поступок, причиной которому является затаенная ненависть к инквизиции, стремление помешать ее благородному труду и даже заговор. Мало того, рехидоры посмели самовольно бросить сопровождаемых, таким образом публично их оскорбив. А следовательно, говорилось в письме, я не должен препятствовать законному намерению инквизиции арестовать смутьянов.

Вызывающий тон инквизитора привел меня в бешенство, и я тут же написал ответ, но уже без всяких завитушек, совершенно забыв, что подвергаю опасности не только свое положение, но и жизнь. Пришлось напомнить, что здесь, в Лиме, никто не вправе вторгаться в юрисдикцию наместника его величества короля Испании. А потом не стесняясь добавил, что в этом деле трудно отличить главное от второстепенного, а именно истинные упущения от воплей раненого самолюбия. Теперь пришел мой черед не просто атаковать, но вонзить шпагу по самую рукоять, заметив, что любовь и почтение к инквизиции выражаются вовсе не в том, чтобы непременно провожать ее служителей от крыльца до церковных врат по случаю такого заурядного события, как чтение эдикта веры. А посему пустячный проступок рехидоров ни в коем случае нельзя квалифицировать как неповиновение, публичное оскорбление и проявление ненависти. В завершение я предложил оставить окончательное решение за его величеством.

На сей раз инквизитору понадобилось время, чтобы обдумать каждое слово. Он написал, что вопрос об аресте рехидоров находится в ведении инквизиции (раз вцепившись, этот пес уже не разжимает челюстей) и что, если бы я не противился, все бы давно уладилось. Инквизиторы, конечно, и рады бы передать это дело мне, но увы, долг не позволяет.